С самого начала христианизации русских земель в IX–X вв. их церковная иерархия входила в структуры Константинопольского патриархата. Главой Русской церкви был митрополит Киевский, кандидатуру которого утверждал патриарх Константинопольский. До XIV в. митрополичью кафедру за редкими исключениями занимали греческие священнослужители.
Внутренние усобицы и монгольские нашествия привели во 2-й половине XIII в. к упадку Киева. В 1299 г. митрополит Максим перенес свою резиденцию в Северо-Восточную Русь, во Владимир, хотя и сохранил титул Киевского митрополита. Начиная с преемника Максима, митрополита Петра, предстоятели Русской церкви жили преимущественно в Москве, которая постепенно стала центром собирания русских земель.
Вхождение южнорусских земель в состав Великого княжества Литовского и Польши, а также переезд Киевских митрополитов на северо-восток привели к серии внутренних церковно-административных конфликтов. В середине XV в. сформировалась Западнорусская митрополия, глава которой носил титул митрополита Киевского и Галицкого. Жившие в Москве первоиерархи стали носить титул «митрополитов всея Руси». С 1448 г. они избирались собором русских епископов, без утверждения в Константинополе. Тем самым Русская церковь получила фактическую независимость (автокефалию), хотя и не закрепленную юридически.
После падения Византийской империи в 1453 г. и утверждения независимого от Константинополя статуса Московской митрополии Русская церковь стала наиболее влиятельной и многочисленной из поместных церквей. Что особенно важно - она находилась на территории последнего независимого государства, где православие было официальной религией. Начиная со времени Ивана Грозного московские государи принимали титул царей, представляя себя преемниками византийских императоров-кесарей. Росло понимание необходимости повысить и статус Русской церкви до патриархата.
Однако возведению Московской митрополии на степень патриаршества в то время мешали напряженные отношения с Константинопольской церковью. Ее предстоятели были обижены на Русь за односторонний переход к автокефалии и не желали официально ее признавать. В то же время без согласия Константинопольского и других восточных патриархов самостоятельное провозглашение русского митрополита патриархом было бы незаконным. Если царя на Москве можно было поставить самостоятельно, силой и авторитетом православной державы, то учреждать патриархат без предварительного решения этого вопроса первенствующими кафедрами было невозможно. Исторические обстоятельства сложились благоприятно для завершения программы автокефалии Русской церкви через установление патриаршества лишь к концу XVI в., в правление царя Федора Ивановича. Важную роль в переговорах по этому вопросу сыграл фактический правитель Руси того времени - брат царицы Ирины Борис Годунов, будущий царь.
Первый этап подготовки к учреждению патриаршества в Русской церкви был связан с приездом в Москву Антиохийского патриарха Иоакима в 1586 г. Это событие стало толчком к работе годуновских дипломатов в приобретении патриаршего достоинства для предстоятеля Русской церкви. Иоаким приехал сначала в Западную Русь, а оттуда направился за финансовой помощью в Москву. И если в Речи Посполитой патриарху пришлось быть свидетелем нового натиска католиков на православие и практически полного упадка церковной жизни Киевской митрополии, то в Москве его встретили с большим почетом и пышностью.
Главной целью Патриаршего визита был сбор пожертвований. На Антиохийской кафедре, как и на других православных церквях под османской властью, висел гигантский по тем временам долг - 8 тысяч золотых. Русских появление Иоакима в Москве весьма заинтересовало: впервые в истории восточный патриарх приехал в Москву. В сознании Годунова и его окружения этот беспрецедентный эпизод почти мгновенно и неожиданно вызвал к жизни проект, призванный реализовать на практике идею учреждения Московского патриархата.
В 1587 г. по инициативе Годунова на митрополичьей кафедре Дионисия, связанного с политическими противниками Бориса Федоровича, заменил лояльный Иов, ранее - архиепископ Ростовский.
Между тем Константинопольская церковь переживала период неурядиц и финансовых трудностей. Новый патриарх Иеремия II вскоре после избрания отправился в русские земли за деньгами.
11 июля 1588 г. он прибыл в Москву, где был встречен с большими почестями и размещен на Рязанском подворье. Через 5 дней Иеремию приняли царь Федор Иванович и царица Ирина. Они одарили греческого иерарха серебром, деньгами, соболями. Иеремия передал царю и царице привезенные в Москву святыни, в том числе часть мощей императора Константина. После торжественного приема состоялись переговоры Иеремии с Борисом Годуновым. Тут выяснилось, что Иеремия не готов обсуждать договоренности 1586 г. русского правительства с Антиохийским патриархом Иоакимом об учреждении Патриаршества на Руси и приехал только «ради милостыни на церковное строение». Константинопольский патриарх настаивал, что без соборного обсуждения он такой важный вопрос решать не может. Оказавшись фактически под домашним арестом на Рязанском подворье, Иеремия пошел на уступки, предложив Москве ограниченную автокефалию. При этом необходимо было поминать Константинопольского патриарха за богослужением и получать от него освященное миро. Но к этому времени Русская церковь и без того полтора века была фактически автокефальной.
Однако Иеремия продолжил поиски компромисса: он был готов сам, устав от бесконечных невзгод в Константинополе, остаться патриархом на Руси. Русская сторона предложила Иеремии в таком случае резиденцию во Владимире, в Москве при государе останется митрополит Иов. Иеремия соглашался стать русским патриархом только при условии размещения его в столице. Переговоры Годунова с Иеремией продолжались почти полгода. В середине января 1589 г. Иеремия дал обещание поставить на Руси патриарха из русских и благословить дальнейшее поставление патриарха на Руси собором русских архиереев; царь же должен был отпустить его в Константинополь.
17 января 1589 г. Федор Иванович созвал боярскую Думу вместе с церковным Собором: в Москву прибыли 3 архиепископа, 6 епископов, 5 архимандритов и 3 соборных монастырских старца. Царь объявил, что Иеремия не желает быть патриархом во Владимире. Федор Иванович решил просить у Иеремии благословения на поставление Иова в патриархи Москвы. В тот же день была собрана Дума с Освященным Собором, и государь обратился к Иову, испросив у митрополита мнение относительно учреждения патриаршества. Иов ответил, что он вместе со всеми архиереями и Освященным Собором «положили на волю благочестивого государя царя и великого князя».
23 января в Успенский собор прибыли патриарх Иеремия и члены Освященного Собора, за исключением митрополита Иова. В приделе в честь Похвалы Богородицы, традиционном месте избрания кандидатов в митрополиты, было совершено избрание трех кандидатов на патриаршество. Затем все участвовавшие в выборах архиереи во главе с Иеремией прибыли во дворец. Здесь константинопольский патриарх доложил царю о кандидатах, и Федор Иванович выбрал Иова. Только после этого избранного патриарха Московского призвали во дворец, и он впервые встретился с Иеремией. Здесь же, в царских палатах, состоялось наречение Иова в патриархи. В Успенском соборе Кремля Иеремия и нареченный патриарх Иов отслужили краткий молебен. Три дня спустя там же состоялась церемония поставления первого русского патриарха; Иеремия с сонмом архиереев совершил над Иовом полную архиерейскую хиротонию.
В первых числах февраля Иеремия несколько дней провел в Троице-Сергиевой лавре, с началом Великого поста вновь обратился с просьбой отпустить его в Константинополь, однако Годунов, ссылаясь на трудности пути зимой, уговорил его подождать еще некоторое время. Это было необходимо, чтобы подготовить для подписания Иеремией документ об учреждении Патриаршества в Москве - так называемую Уложенную грамоту . Характерной деталью этой грамоты, составленной в царской канцелярии, является упоминание о согласии всех восточных патриархов на учреждение в Москве патриаршества. В действительности на тот момент такое согласие еще не было получено.
Следующим этапом утверждения Московского патриарха должно было стать внесение его на достаточно высокое место в патриаршие диптихи - официальный перечень глав православных церквей. Русские претендовали на то, чтобы Московский патриарх поминался в диптихе третьим, после Константинопольского и Александрийского, перед Антиохийским и Иерусалимским патриархами. После подписания грамоты Иеремия, получив от царя щедрые подарки, уехал в мае 1589 г. из Москвы.
Выполняя обещания, данные в Москве, в мае 1590 г. он созвал в Константинополе собор, на котором рассказал об учреждении патриаршества в России. Собор признал это деяние и утвердил патриарший сан за предстоятелями Русской Церкви. Соборную грамоту в Москву привез в следующем году Тырновский митрополит Дионисий и 20 июня вручили царю. Под текстом приговора Собора восточных иерархов стоят 106 подписей (в том числе подписи трех патриархов, отсутствует подпись Александрийского первосвятителя, потому что Александрийская кафедра была тогда вакантной). Их современный графологический анализ показал, что по крайней мере 66 из подписей поддельные. Нет необходимости сомневаться в факте проведения патриархом Иеремией собора по поводу возведения Московской кафедры на степень патриаршей, однако нужно признать, что участников собора было значительно меньше, чем количество подписей под соборным приговором. Вероятно, Иеремия пошел на подлог в расчете на скорейшее получение милостыни из России и хотел создать более представительное впечатление о соборе, чем он был на самом деле.
В 1593 г. в Константинополе в присутствии московского посла Г. Афанасьева состоялся новый собор восточных иерархов, в котором участвовали патриархи Константинопольский, Александрийский (временно управлявший также Антиохийской кафедрой) и Иерусалимский. Собор, согласившись с возведением предстоятеля Русской церкви в патриарший сан, подтвердил пятое место Русской церкви в диптихе православных церквей.
В 1589 г. произошла важная перемена в положении Церкви. Русская Православная Церковь, бывшая до этого митрополией, возведена была в степень Патриархата.
Со времени Халкидонского Собора Патриархами именовались Предстоятели пяти первенствующих епископских престолов – Римского, Константинопольского, Александрийского, Антиохийского и Иерусалимского. Их официальный перечень определял «ранг чести» поместных Церквей. Еще в IX в. сложилось представление, что Вселенское Православие сосредоточено в пределах пяти Патриархий (после разделения Церквей – четырех). Однако политические реалии XVI в. выявили несоответствие между положением Московского царства как Третьего Рима – покровителя и опоры для всех Православных Церквей, включая самих Восточных Патриархов, - и иерархическим митрополичьим достоинством церковного главы Московской Руси. Константинопольский и другие Восточные Патриархи не спешили с увенчанием Русского митрополита Патриаршеством, преследуя цель удержать на Руси церковную юрисдикцию Константинопольской Патриархии.
В собственном смысле церковная самостоятельность Руси началась еще с середины XV в., со времени святителя Ионы, начавшего собой ряд русских митрополитов, избиравшихся и поставлявшихся на Руси самостоятельно, без сношения с Константинопольским Патриархом. Однако неодинаковость иерархического титула русского Первосвятителя с Восточными Патриархами ставила его сравнительно с последними ступенью ниже в церковной администрации. Вследствие этого, при фактической самостоятельности, русский митрополит оставался в номинальной зависимости от Патриарха, и русская митрополия продолжала считаться частью Константинопольского Патриархата.
В 1586 г., воспользовавшись прибытием в Москву Антиохийского Патриарха Иоакима, царь Феодор Иванович через своего шурина Бориса Годунова начал переговоры по вопросу об учреждении Патриаршества на Руси. Патриарх Иоаким изъявил согласие на желание царя, но при этом высказал, что такого важного дела нельзя разрешить без совещания с другими Патриархами. Он обещал вынести предложение царя на рассмотрение Восточных Патриархов. В следующем году был получен ответ, в котором говорилось, что Патриархи Константинопольский и Антиохийский согласны с желанием царя и для соборного решения вопроса послали за Александрийским и Иерусалимским Патриархами. Для поставления Патриарха предполагали отправить в Москву Иерусалимского Первосвятителя. Но неожиданное прибытие в Москву в июле 1588 г. Константинопольского Патриарха Иеремии II для сбора пожертвований в пользу своей разоренной султаном Патриархии ускорило разрешение вопроса. Борис Годунов вступил с ним в продолжительные и трудные переговоры о русском Патриаршестве. Первоначально Иеремии предлагали перенести Вселенский (Константинопольский) Патриарший Престол в Россию. После некоторых колебаний Иеремия согласился на это, но выступил против того, чтобы резиденция его была во Владимире (как предлагала русская сторона), считая это недостаточно почетным. «Что я буду за патриарх, - говорил он, - если не буду жить при государе». После того Иеремии предложено было поставить в сан Патриарха Московского митрополита Иова, на что Иеремия и согласился. 26 января 1589 г. в Успенском соборе митрополит Иов был поставлен в Московские Патриархи.
Утвердив своей грамотой учреждение в Москве Патриаршества, Иеремия с богатыми дарами был отпущен. При этом государь выразил желание, чтобы было получено благословление и других Восточных Патриархов на утверждение русского Патриаршества. В 1590 г. в Константинополе был созван Собор с участием Антиохийского и Иерусалимского Патриархов и многих лиц из греческого духовенства. Собор утвердил сделанное Иеремией распоряжение об учреждении в России Патриаршества и русскому Патриарху по преимуществам чести определил последнее место после Иерусалимского Патриарха. В Москве этим были недовольны. Здесь рассчитывали, что Всероссийский Патриарх, соответственно значению Русской Церкви и величию русского государства, займет, по крайней мере, третье место в ряду Восточных Патриархов. Однако состоявшийся в Константинополе в феврале 1593 г. новый Собор с точностью подтвердил постановления Собора 1590 г. и прислал свое определение в Москву. Вместе с тем Русской Церкви на будущее время предоставлялось право избирать своих Патриархов собором русских епископов.
С возведением русского митрополита в сан Патриарха в преимуществах чести русского Первосвятителя сравнительно с Восточными Патриархами произошла существенная перемена. Теперь по иерархическому достоинству он сделался совершенно равным прочим Патриархам. Что же касается прав Патриарха по управлению Церковью, то в этом отношении существенных перемен не произошло и не могло произойти. Русский Первосвятитель и в звании митрополита пользовался в своей Церкви такою властью, какой пользовались Восточные Патриархи в пределах своих Патриархатов. Таким образом, к русскому Патриарху перешли прежние административные права митрополита. Ему принадлежал высший административный надзор над всей Русской Церковью. В случае нарушения епархиальными владыками правил церковного порядка и благочиния Патриарх имел право делать им наставления, писал грамоты и послания, призывал их к ответственности. Он мог делать общие распоряжения касательно всей Церкви, созывать епископов на Соборы, на которых ему принадлежало первенствующее значение.
Учреждение Патриаршества было крупным церковно-политическим успехом московского правительства. Изменение статуса Русской Церкви в 1589 г. было признанием ее возросшей роли в православном мире.
23 января (2 февраля) 1589 г. состоялось наречение митрополита Иова патриархом Московским и всея Руси.
До момента учреждения патриаршества Русская церковь возглавлялась митрополитами. До середины XV в. она относилась к Константинопольскому патриархату и не имела самостоятельного управления. После падения Византии Московская митрополия обрела церковную независимость от Константинопольского патриархата. В 1448 г. Собор русских архиереев независимо от Константинополя возвёл на кафедру митрополита Московского и всея Руси епископа Рязанского Иону, положив тем самым начало автокефалии Русской православной церкви. В 1586 г. Москву посетил Антиохийский патриарх Иоаким, а в 1588 г. - Константинопольский патриарх Иеремия II, которые согласились с идеей учреждения Московского патриаршего престола.
23 января (2 февраля) 1589 г. в Успенском соборе Кремля, в Похвальском приделе - традиционном месте избрания кандидатов в митрополиты, в присутствии Константинопольского патриарха и членов Освященного Собора было совершено избрание кандидатов на патриаршество.
Затем все участвовавшие в выборах прибыли во дворец, где Иеремия II представил царю Фёдору Иоанновичу трёх кандидатов: митрополита Московского и всея Руси Иова; архиепископа Новгородского Александра и архиепископа Ростовского Варлаама. Здесь же, в царских палатах, было произведено наречение Иова в патриархи.
26 января (5 февраля) 1589 г. Константинопольский патриарх Иеремия II с сонмом епископов совершил интронизацию первого русского патриарха Иова.
Перед отъездом из Москвы патриарх Иеремия оставил подписанную им и сопровождавшими его духовными лицами «Уложенную грамоту», подтверждавшую факт учреждения патриаршества в России.
На Константинопольских Соборах 1590 и 1593 гг., на которых присутствовали восточные патриархи, было решено признать и подтвердить всё, что сделано патриархом Иеремией в Москве; в связи с учреждением русского патриаршества, утвердить патриаршие права в России лично за патриархом Иовом и за всеми его преемниками на все времена и признать за русским патриархом пятое место после патриархов Константинопольского, Александрийского, Антиохийского и Иерусалимского.
О правах русского патриарха и пределах его юрисдикции в соборных грамотах говорилось, что он будет иметь «патриаршее достоинство и честь, и сочетается и мерится с прочими Патриархи на вся веки...».
В 1721 г. в царствование Петра I патриаршество было упразднено; императором была учреждена Духовная коллегия , впоследствии переименованная в Святейший правительствующий Синод - государственный орган высшей церковной власти.
28 октября (11 ноября) 1917 г. решением Всероссийского поместного Собора патриаршество было восстановлено.
Лит.: Иеродиакон Николай (Летуновский). К 90-летию восстановления Патриаршества [Электронный ресурс] // Московская Епархия Русской Православной Церкви. 2001-2019. URL : http://www.mepar.ru/library/vedomosti/27/385/ ; Макарий (Веретенников). Патриаршество на Руси // Церковный Вестник. № 11 (312). Июнь 2005; Московское Патриаршество 1589-1700 // Русская Православная Церковь, 988-1988. Очерки истории I-XIX вв. М., 1988. Вып. 1; Петрушко В. Установление патриаршества в Русской церкви. Святой патриарх Иов [Электронный ресурс] // Православие. Ru . 1999-2008. URL : http ://www .pravoslavie .ru /arhiv /040310103305.htm .
См. также в Президентской библиотеке:
Макарий (Булгаков Михаил Петрович). История русской церкви. СПб., 1881. Т. 10: Период самостоятельности русской церкви. Патриаршество в России. Кн. 1 ;
Митрополит Тихон избран патриархом Московским и всея Руси // День в истории. 18 ноября 1917 г. ;
На патриарший престол возведён митрополит Филарет // День в истории. 4 июля 1619 г. ;
Шпаков А. Я. Государство и церковь в их взаимных отношениях в Московском государстве от Флорентийской унии до учреждения патриаршества: княжение Василия Васильевича Темного. Киев, 1904. Ч. 1 .
Просмотры: 323
Из книги историка русской церкви Антона Карташева (1875-1960) «Очерки по истории церкви в 3 ч. Ч. 2», отрывок из главы «Учреждение патриаршества».
Вопрос о патриаршестве буквально вспыхнул в Москве, как только получилась весть, что на границе Руси появился патриарх Антиохийский Иоаким, который, как мы знаем, проехал через Львов и Западную Русь в самый важный момент ее жизни, накануне печальной памяти Брестского собора, и вовлечен был в активные действия на защиту православия. Появление восточного патриарха на русской почве являлось небывалым фактом за всю историю русской церкви.
У москвичей поднялось и чувство привычного почтения к своим отцам по вере, наследникам славы древней церкви, и жажда показать свое благочестие и блеск царства. Возник вместе и прямой расчет сделать большое дело - начать переговоры об учреждении патриаршества. К этому они и приступили.
Антон КарташевВстреча патриарха была пышной в отличие от «никакой» в Польше и Зап. Руси. Уже это одно не могло не льстить восточным патриархам и не радовать их. По приказу из Москвы, смоленскому воеводе велено было встречать патриарха «честно», доставить ему все удобства, продовольствие, и с почетной охраной сопровождать до Москвы. 6-го июня 1586 г. патриарх Иоаким прибыл в Смоленск и оттуда препроводил свое письмо к царю Федору Ивановичу. Этот патриарх уже писал прежде Ивану IV и получил от него 200 золотых. Письмо патр. Иоакима было полно византийских, т. е. неумеренных похвал московскому царю: «если кто виде небо и небо небеси и вси звезды, аще солнца не виде, ничтоже виде, но егда видит солнце, возрадуется зело и прославит сотворшаго и. Солнце же наше правоверных хрестьян в днешние дни, - ваша царьская милость едино межи нами есть». Исходя из этого, московский царь легко мог ставить вопрос: пора же наконец «солнцу правоверных христиан» иметь возле себя и патриарха?
Навстречу гостю высылались царем почетные послы, в Можайск, в Дорогомилово. 17-го VI патр. Иоаким въехал в Москву и помещен на Никольском крестце в доме Шереметева.
25.VI был парадный прием патриарха у царя Федора Ивановича. Но характерно - митр. Дионисий ни визита, ни привета патриарху не делал. Этого не могло быть без соглашения со светской властью. Митрополит явно хотел дать почувствовать восточному просителю милостыни, что он - русский митрополит, такой же автокефальный глава своей церкви, как и патр. Антиохийский, но только глава церкви большей, свободной и сильной, - а потому патриарху следовало бы первому идти к нему на поклон. А так как патриарх хочет обойти это поклонами царю, то и митрополит русский первый «шапки не ломает».
Патриарха по почетному обычаю везли во дворец в царских санях (хотя было и лето) - волоком. Царь принял его в «Подписной Золотой Палате», сидя на троне, в царском облачении, среди разодетых бояр и чинов по чину принятия послов. Царь встал и отошел на сажень от трона для встречи. Патриарх благословил царя и вручил ему в дар мощи разных святых. Тут же передал царю рекомендательное письмо, врученное ему КПльским патриархом Феолиптом вместе с Александрийским патриархом Сильвестром, о помощи Иоакиму в покрытии долга Антиохийской кафедры в 8.000 золотых.
Царь пригласил патриарха к себе на обед в тот же день! Очень большая честь по Московскому чину. А пока указано было патриарху идти в Успенский собор на встречу с митрополитом. Это было преднамеренно, чтобы подавить гостя официальной помпой и блеском и явить русского святителя «на кафедре», окруженного бесчисленным сонмом духовенства, в золотых парчевых ризах с жемчугами, среди икон и рак, обложенных золотом и драгоценными камнями. Бедный титулованный гость должен был почувствовать свою малость пред настоящим главой реально (а не номинально) великой церкви. Патриарха встретила почетная встреча в южных дверях. Провели его приложиться к иконам и мощам. А в это время митрополит Дионисий с духовенством стоял посреди храма на кафедре, готовый начать литургию. Подобно царю, по церемониалу, он сошел с кафедры на сажень навстречу патриарху и поспешил первый благословить патриарха. Оторопевший патриарх, хорошо поняв нанесенную ему обиду, тут же через переводчика заявил, что так не следовало бы поступать, но увидел, что никто его не хочет слушать, что не место и не время спорить, и замолчал. Как говорит документ «слегка поговорил, что пригоже было митрополиту от него благословение принять наперед, да и перестал о том». Патриарх прослушал литургию, стоя без облачения у заднего столпа собора. Царский обед после обедни и царские подарки были только золочением пилюли для огорченного патриарха. Фигура русского митрополита, блеснувшая пред патриархом, как олимпийское величие, опять скрылась от него, и он должен был почувствовать, что спорить против высоты русского митрополита не придется. А царю за подарки надо отплатить. Так московские дипломаты создали «атмосферу» для вопроса о русском патриаршестве. И все дело повела светская власть. К ней тянулись патриархи, от нее ждали милостей и получали. С ней обязаны были и расплачиваться. Русская иерархия была избавлена от риска умалиться и попасть в положение смиренных просителей. Она ничего не просила. Она как бы все имела. И восточные иерархи должны были сами восчувствовать свой долг перед ней и дать ей подобающий титул патриарха.
Непосредственно за этим днем начались переговоры царской власти с патриархом Иоакимом о патриаршестве. Велись они тайно, т. е. без писанных документов, может быть из опасения, чтобы польская власть как-нибудь не выступила пред КПльским патриархом против этого. В Боярской Думе царь держал речь, что он после тайного сговора с супругой своей Ириной, с своим «шуринам, ближним боярином и конюшим и воеводой дворовым и наместником Казанским и Астраханским, Борисом Федоровичем Годуновым», решил поставить следующий вопрос: «Изначала, от прародителей наших, киевских, владимирских и московских государей - царей и великих князей благочестивых, поставлялись наши богомольцы митрополиты киевские, владимирские, московские и всея России, от патриархов царяградских и вселенских. Потом милостию всемогущего Бога и пречистыя Богородицы, Заступницы нашей, и молитвами великих чудотворцев всего российского царства, а за прошением и молением наших прародителей, благочестивых царей и великих князей московских, и по совету патриархов цареградских (?) начали поставляться особо митрополиты в московском государстве, по приговору и по избранию прародителей наших и всего освященного собора, от архиепископов российского царства даже и до нашего царствия. Ныне по великой и неизреченной своей милости, Бог даровал нам видеть пришествие к себе великого патриарха Антиохийского; и мы воссылаем за сие славу Господу. А нам бы испросить еще у Него милости, дабы устроил в нашем государстве московском российского патриарха, и посоветывать бы о том с святейшим патриархом Иоакимом, и приказать бы с ним о благословении патриаршества московского, ко всем патриархам». Для переговоров к патриарху был послан Борис Годунов.
В «Сборнике Синодской Библиотеки» речи Бориса Годунова патриарху Иоакиму и его ответы переданы следующим образом. Годунов предлагает Иоакиму: «ты бы о том посоветовал с преосвященным святейшим вселенским патриархом цареградским, а пресвятейший бы патриарх посоветовал о таком великом деле с вами со всеми патриархи… и со архиепископы и епископы и со архимандриты и со игумены и со всем освященным собором. Да и во святую бы гору, и в синайскую о том обослалися, чтобы дал Бог такое великое дело в нашем российском государстве устроилося ко благочестию веры христианския, а помысля бы о том нам объявили как тому делу пригоже состоятися». Патриарх Иоаким, по изложению этого документа, благодарил от себя и от других патриархов царя московского за все милостыни, за которые восточные церкви молятся о нем, признал, что в России учредить патриаршество «пригоже», обещал посоветоваться с остальными патриархами: «то дело великое, всего собора, а мне без этого совета учинить то дело невозможно ».
Странно звучат последние слова. Все почти официальные документы об этом деле тенденциозны. И тут мы невольно чуем скрытое предложение москвичей Иоакиму (м. б. с обещанием уплатить искомые им 8.000 золотых), не откладывая в долгий ящик, самому поставить патриарха, а задним числом искать потом подтверждения.
Переговоры кончились быстро. Иоаким что-то получил и обещал содействовать делу среди своих восточных собратий.
Патриарху позволено было посетить монастыри Чудов и Троице-Сергиевский, где он и был с почетом и подарками принимаем 4 и 8 июля.
17-го июля опять почетно был принят на прощанье царем в золотой палате. Царь здесь заявил о своей милостыне патриарху и просил молитв. О патриаршестве не было ни слова. Это еще не было предметом гласности. Отсюда гостей направили в Благовещенский и Архангельский соборы для напутственных молебнов. Но в кафедральный Успенский собор и к митр. Дионисию патриарх не заходил и никакого прощания с митрополитом у него не было. Обида Иоакима вполне понятна. Но упорное неглижирование Дионисием патриарха не до конца нам понятно. Приходится прибегать к гипотезам. Может быть, просто по разведке в дороге еще в Москву (в Литве или уже в пределах России) оказалось, что патриарх Иоаким о московских митрополитах (в отличие от Киевских-Литовских) выражался, как о самовольно автокефальных и не к пользе церкви независимых от греков. Вот Дионисий, с дозволения царя, и учинил такую демонстрацию зазнавшемуся греку. В Москве умели распределять дипломатические роли…
А может быть «пересол» в дипломатии митр. Дионисия принадлежал ему лично, а не царской политике и даже вопреки ей. Политика велась Борисом Годуновым. Дионисий принадлежал к партии противников Годунова. Последний имел своего любимца среди иерархии для замены Дионисия, Старицкого игумена Иова, которого и метил в кандидаты на патриаршество. Дионисий мог подозревать, что интригующий Борис, ради своего любимца, согласится пред греками на какую-нибудь тень зависимости от них, ради приобретения пышного патриаршего титула. Отсюда резкая демонстрация Дионисия ради сохранения совершенной автокефалии и достоинства русской церкви. В следующем 1587 г. митр. Дионисий и архп. Крутицкий Варлаам, как открытые противники Бориса, были свергнуты последним, и на место Дионисия был поставлен митрополитом избранник Бориса - Иов.
1-го августа патриарх с почетным эскортом выехал на Чернигов. Для «подталкивания» московского плана вместе с патриархом Иоакимом послан был подъячий Михаил Огарков (желавший по пути выкупить из турецкого плена своего сына).
Огарков повез богатые денежные и вещевые дары патриархам КПльскому и Александрийскому.
В КПле претензия русских могла вызвать только отрицательную реакцию. Подымалась старая и горькая для греков история с возникновением патриархатов болгарского и сербского. Восток прибег к тактике отмалчивания и проволочки. Целый год не было отклика. Но КПль, предвидя необходимость уступки русским, решил по крайней мере их хорошо проэксплуатировать. В этот год десятки восточных митрополитов, архиепископов, игуменов, иеромонахов, монахов потоком пошли через Чернигов и Смоленск в Москву за милостыней.
Если вам нравится наша работа - поддержите нас:
Карта Сбербанка : 4276 1600 2495 4340
Или с помощью этой формы, вписав любую сумму:
