Соотношение души и тела: взгляд декарта. Разработана новая теория сознания: душа бессмертна Теории о душе человека

(394 – 322 до н.э.)

Прежде всего, Аристотель пересмотрел подход Платона к душе. С его точки зрения, разделение души и тела - невозможный и бессмысленный акт, так как «идея», «понятие» не может быть реальным физическим предметом, каковым является человек. Исходя из неотделимости души от тела, Аристотель и дал свою трактовку души - душа есть форма реализации способного к жизни тела, не может существовать без тела и не является телом. Разъясняя этот подход, Аристотель говорит о том, что если бы мы хотели найти душу глаза, то ею стало бы зрение, т. е. душа представляет собой суть данного предмета, выражая цель его существования. Материя без души есть чистая потенция, она ничто и одновременно может стать всем, как расплавленный металл, который еще не принял определенной формы. Но если отлить его в форме меча, или ножа, или молотка, то он сразу же обретет цель, которую можно определить, исходя из его формы. Таким образом, душа действительно не может существовать без тела, так как форма - это всегда форма чего-то.

Он писал о том, что существует три вида души - растительная, животная и разумная. Каждая из них обладает определенными функциями. Так, растительная душа способна к размножению и питанию. Животная душа обладает кроме них еще четырьмя функциями - стремлением (чувствами), движением, ощущением и памятью. А разумная душа, которая есть только у человека, обладает еще и способностью к мышлению. Каждая более высокая форма души надстраивается над предыдущей, приобретая те функции, которые ей были присущи. Поэтому если у растительной души всего две функции, то у животной - шесть, а у разумной - семь. Таким образом, в психологии впервые появилась идея генезиса, развития, хотя это еще не развитие в процессе жизни человека или человечества, но развитие психики при переходе от одной формы жизни к другой - от растений к животному миру и к человеку.
Первоначальное образование Аристотеля сказалось не только в его мыслях о связи более высоких форм жизни с элементарными, но и в том, что он соотносил развитие отдельного организма с развитием всего живого мира. При этом в отдельном человеке повторяются при его превращении из младенца в зрелое существо те ступени, которые прошел за свою историю весь органический мир. В этом обобщении в зачаточной форме была заложена идея, названная впоследствии биогенетическим законом.
Рассматривая связь между видами и способностями души, Аристотель подчеркивал, что все эти функции не могут быть осуществлены без тела. Действительно, невозможно ощущать, двигаться или стремиться к чему-то, не обладая материальной оболочкой. Отсюда Аристотель делал вывод о том, что и растительная, и животная души смертны, т.е. появляются и исчезают одновременно с телом.
Казалось бы, исходя из этих рассуждений, Аристотель должен был прийти и к идее смертности разумной души. Но тогда ему пришлось бы сделать вывод о том, что все знания, которые есть в душе, формируются только в процессе жизни человека, умирая вместе с ним. Однако не только педагогический опыт, но и та научно-исследовательская деятельность, которой он занимался, доказывали, что человек не может существовать в мире, не используя тех знаний, которые были накоплены до него. Если бы люди не могли передавать друг другу знания, им пришлось бы изобретать, открывать заново уже открытые кем-то законы. Человек при этом не только не смог бы придумать что-то существенно новое, но просто не смог бы жить в сложном мире. Таким образом, для Аристотеля и психологии того времени было ясно, что человек не только живет в пространстве культуры, но и является ее носителем в своей душе.
Тогда вставал закономерный вопрос о том, каким же образом знания, открытые другими, становятся достоянием конкретного человека. Платон и Сократ находили ответ на этот вопрос, исходя из предположения о том, что эти знания находятся с самого рождения в душе человека, а обучение, чтение книг лишь помогают их актуализации. Эту же точку зрения разделял Аристотель, так как с позиции науки того времени он не смог объяснить факта интериоризации внешнего по отношению к человеку знания. Напротив, его наблюдения показали, что чужой опыт, почерпнутый с помощью чтения, лекции даже уважаемого преподавателя, не становится для человека своим, не убеждает его, но в лучшем случае помогает справиться с определенной проблемой или формирует поведение, сохраняющееся лишь при наличии контроля. Возможность интериоризации, эмоционального опосредования в процессе присвоения культуры в то время не была еще открыта, а потому Аристотель пришел к естественному для того времени выводу о существовании врожденного знания, т. е. о бессмертии и нематериальности разумной души.

Аристотель (384-322 гг. до н.э.).

Аристотель — автор трактата «О душе», первого в мировой литературе систематического исследования по проблеме души. В трактате впервые дан исторический обзор мнений о душе предшественников , произведен их критический анализ.

Учение Аристотеля о душе

Аристотель пересмотрел подход Платона к душе. С его точки зрения, разделение души и тела - невозможный и бессмысленный акт, так как «идея», «понятие» не может быть реальным физическим предметом, каковым является человек. Исходя из неотделимости души от тела , Аристотель и дал свою трактовку души - душа есть форма реализации способного к жизни тела, не может существовать без тела и не является телом. Разъясняя этот подход, Аристотель говорит о том, что если бы мы хотели найти душу глаза, то ею стало бы зрение, т. е. душа представляет собой суть данного предмета, выражая цель его существования. Душа не может существовать без тела, так как форма - это всегда форма чего-то. Д уша является той целью, к которой стремится вещь. Поэтому, исходя из души, можно понять, к какому классу относится данный предмет, зачем он нужен.

Душа - форма живого органического тела . Это положение разъясняется следующими метафорами:

«Подобно тому, как если бы естественным телом было какое-нибудь орудие, например, топор, а именно сущностью его было бы бытие топором, и оно было бы его душой. И если ее отделить, то топор уже перестал бы быть топором... Сказанное нужно рассмотреть и в отношении частей тела. Если бы глаз был живым существом, то душой его было бы зрение. Ведь зрение и есть сущность глаза как его форм а; с утратой зрения глаз уже не глаз, разве только по имени, так же как глаз из камня или нарисованный. Сказанное же о части тела нужно приложить ко всему живому телу... но живое в возможности — это не то, что лишено души, а то, что ею обладает».

По Аристотелю, каждая вещь есть единство материи и формы. Вся природа —- это совокупность форм, связанных с материей. Например, применительно к дому материей являются кирпичи, бревна, из которых он сделан, а формой — назначение дома — быть укрытием от дождя и жары. Впрочем, Аристотель допускает существование форм без материи — это нематериальный энергийный ум, верховный разум. Он — форма форм.

Душа делает тело живым. Без души оно было бы трупом. В душе причина — основа — всех проявлений живого тела; рост, дыхание, а также чувствование, мышление обусловлены ею. В душе заложена цель активности живого тела , всех его согласно работающих жизненных сил. Душа под воздействием внешней причины властно заставляет тело осуществлять деятельность определенного типа, заложенную в организме как цель его развития: растение стремится быть растением, животное — быть животным. Тело и все его органы и части являются инструментом на службе у души.

Душа как форма тела означает, что она есть суть тела, причина и цель всех его действий. Все эти характеристики души Аристотель объединяет и обобщает в специальном понятии энтелехия , которым обозначает полную действительность тела, то, что делает его живым, постоянную возможность его жизненных функций, т. е. существующую и тогда, когда душа не проявляет себя активно (например, во время сна). Душа неразрывно связана с телом: ведь она есть состояние активности тела .

Все душевные состояния сопровождаются телесными проявлениями. Поэтому изучение души есть дело двух исследователей — естествоиспытателя и диалектика. Например, «диалектик определил бы гнев как стремление отомстить за оскорбление или что-нибудь в этом роде; рассуждающий же о природе — как кипение крови или жара около сердца ».

Хотя душа бестелесна, ее носителем является особое органическое вещество — пневма , которая у животных вырабатывается в крови. Орган души — сердце . Мозг выполняет вспомогательную функцию, в нем кровь охлаждается до нужной нормы. Аристотель критиковал Платона за деление души на части, раздельные по их локализации в теле, и, доказывая единство души, говорил не о частях, а об отдельных способностях, силах души, которые только в переносном смысле называл частями. В то же время Аристотель признавал самостоятельность и раздельность по крайней мере двух начал — души как энтелехии тела, уничтожающейся при его разрушении, и души как проявления божественной сущности, приходящей в тело и выходящей из него в момент смерти:

Аристотель писал о том, что существует три вида души - растительная, животная и разумная. Каждая из них обладает определенными функциями.

Так, растительная душа способна к размножению и питанию.
Животная душа обладает кроме них еще четырьмя функциями - стремлением (чувствами), движением, ощущением и памятью.

Растительная и животная душа понимались материалистически, они смертны, т. е. появляются и исчезают одновременно с телом.

А разумная душа , которая есть только у человека, обладает еще и способностью к мышлению. Разумная душа идеальна, отделима от тела, ее сущность божественна. После смерти тела она не уничтожается, а возвращается в бестелесный эфир воздушного пространства. Аристотель, верно чувствуя качественное отличие человека от животных и тем более от растений, идеалистически объясняет его источник.

Каждая более высокая форма души надстраивается над предыдущей, приобретая те функции, которые ей были присущи. Поэтому если у растительной души всего две функции, то у животной - шесть, а у разумной - семь.

Учение Аристотеля о процессах познания

Исследования Аристотеля привели его к созданию первой в психологии развернутой теории познания, в которой не только раскрывается специфика каждого этапа, но и анализируется процесс перехода от единичного знания, знания даже не о предмете, но о каком-то одном его свойстве, к обобщенному суждению и понятию. Для объяснения этого перехода Аристотель ввел понятия общего чувствилища и ассоциаций, которые, по его мнению, представляют собой важный механизм переработки знаний.

Первым этапом познания становится ощущение , которое Аристотель понимал как активный процесс взаимодействия органов чувств с внешним миром. При этом душа уподобляется форме того тела, которое воспринимает, хотя и не является пассивным слепком с этого тела.

На следующем этапе - памяти - психика сохраняет те первичные знания, которые она получила при восприятии внешнего мира. Сохранение и воспроизведение ощущений является результатом работы памяти. При этом Аристотель, выделив несколько видов памяти, подчеркивал, что первичная переработка опыта начинается уже на данной ступени. Эта переработка возможна потому, что следы впечатлений хранятся в общем чувствилище. В общем чувствилище происходит и первое сравнение и соотнесение между собой полученных в чувственном опыте знаний. Он писал, что для того, чтобы отличить горькое от синего, необходимо иметь эталоны того и другого, а кроме того, эталоны цвета и вкуса как таковых. То есть на этапе переработки знаний в общем чувствилище происходит выделение модальностей ощущений (цвета, вкуса, запаха и др.), а затем их хранение и объединение в образы предметов и в их первичные схемы.

Различается три вида памяти:
низшая — заключается в сохранении полученных ощущений в виде представлений как копий предметов, ею обладают все животные;
память в собственном смысле — отличается тем, что к образу присоединяется временная характеристика, т. е. отношение к нему как к чему-то бывшему в прошлом, она есть не у всех, а только у животных, обладающих способностью восприятия времени;
высшая память как процесс воспоминания, в котором участвует суждение. Последняя есть только у человека.

Воспоминание есть некоторый силлогизм: если кто-либо вспоминает что-нибудь или виденное, или слышанное, или испытанное прежде, тот умозаключает — и это есть некоторого рода познание. Эта способность есть только у тех, кому присуща способность произвольного хотения, ибо хотение (свободный выбор) есть некоторого рода умозаключение. Воспоминание есть активный поиск прошлого и происходит путем установления каких-либо отношений (по сходству, по контрасту, и др.) настоящего с искомым прошлым. По существу, речь идет о механизме ассоциаций, хотя Аристотель не дает этого термина.

Из воспоминаний складывается опыт, из опытности же берут начало искусства и наука.

Сличение и переработка осуществляются в чувствилище при помощи ассоциаций . Так впервые в психологии появляется понятие об ассоциациях как механизмах психической жизни, механизмах познания.

Аристотель выделял несколько видов ассоциаций - по сходству, контрасту и смежности в пространстве и времени. Благодаря ассоциациям в общем чувствилище появляются первые обобщенные образы окружающего - представления и схемы. Эти образы человек может подвергнуть дальнейшей обработке, используя, например, воображение и фантазию. Аристотель разделял эти два процесса, указывая, что при воображении используются в качестве исходного материала реальные представления. В результате возникают воображаемые образы, в которых соединяются несоединимые в жизни вещи. Фантазия же не имеет прямого отношения к действительности , в ней не только результаты, но и исходные продукты являются воображаемыми.

Если ассоциации представляют собой механизмы переработки знаний на низших уровнях познания, то логика - на высших. Логические операции - это операции мышления , они и помогают образованию понятий, заканчивая процесс восхождения от частного к общему.

Выделяя два вида мышления (в современной классификации - логическое и интуитивное), Аристотель фактически раскрывал два способа получения знания. Логическое мышление завершает сенсуалистический путь познания , в то время как интуитивное помогает актуализации знаний из врожденной, разумной части души.
Интуитивное мышление Аристотель сводит в основном к репродукции, актуализации тех знаний, которые
уже имеются у человечества. А творческое мышление, получение принципиально нового знания, основывается на собственном опыте, переработанном человеком

Анализ внешних впечатлений, данных в ощущениях, может привести к открытию, к появлению абсолютно нового знания, аналогов которого не имеется ни в душах людей, ни во всеобщем разуме - нусе. Попадая после смерти во всеобщий разум, это новое знание соединяется с ним, пополняя его содержание и становясь достоянием новых поколений.

Аристотель подчеркивал также новаторский и авторский характер научного и художественного творчества. Доказывая, что отпечаток личности творца лежит на его произведениях, Аристотель приводил примеры того, как разные художники по-разному трактуют одни и те же сюжеты. Поскольку появление нового знания основано на собственном опыте и активности человека, важно уже с раннего возраста обучать детей творчеству, умению наблюдать и понимать окружающих людей, их переживания. Он писал и о необходимости развития самостоятельности, активности и индивидуальности в людях , так как эти качества обязательно присутствуют в личности выдающегося ученого и художника. Аристотель говорил также о необходимости развивать знания о ремесле, навыки к определенной творческой деятельности с детства (например, учить рисовать, лепить), так как дети наиболее восприимчивы к обучению, и чем раньше начинается их обучение, тем искусней они становятся.

Мышление характеризуется составлением суждений. Протекает в понятиях, постигает общее.

Органом мышления является нус (всеобщий разум) — часть души, свойственная только человеку и не прикрепленная ни к какому телесному органу.

Нус служит хранилищем разумной части души человека после его смерти. При рождении ребенка часть этого разума, образуя новую разумную часть души, вселяется в тело новорожденного, соединяясь с растительной и животными частями. Таким образом и происходит передача опыта, так как разумная часть души хранит все знания, существующие в нусе, т. е. всю культуру, накопленную человечеством к моменту рождения данного ребенка. Эти знания не осознаются человеком, но актуализируются в процессе обучения или рассуждения.

Нус - это не постоянная идея, а вечно изменяющаяся культура, в которую каждое новое поколение людей добавляет что-то свое, т.е. нус вечно изменяется, его содержание непостоянно. Каждый человек, узнавший что-то новое, сделавший какое-то открытие, носит его в своей душе. После его смерти разумная часть души, вместе с теми знаниями, которые были накоплены данным человеком, сливается с мировым разумом, изменяя и обогащая его. Поэтому следующему поколению передается разумная душа уже с другим содержанием. Аристотель подчеркивал изменчивость и развитие всеобщего разума.

Аристотель различает низшее и высшее мышление.

Низшее мышление — это мнение или предположение ; не содержит категорического утверждения о чем-то, ничего не исследует; в нем нет внутренней необходимости, не отвечает на вопрос «почему? ». Однако в определенных ситуациях оно необходимо.
В отличие от низшего, высшее мышление всегда содержит в себе необходимость, т. е. открытие последнего основания истины. Его объектом являются основы вещей, высшие принципы науки.
Существуют три вида высшего мышления: рассуждающее, логическое, дискурсивное мышление , т. е. умение делать заключение из имеющихся посылок; интуитивное — умение находить основания (посылки) и мудрость, наивысший тип наивысшего мышления.

В зависимости от того, на что направляется мышление, различаются два вида ума: теоретический и практический. Теоретический разум познает сущее как оно есть. Это наука. Ее предмет — необходимое и всеобщее. Здесь не ставятся практические вопросы — для чего, с какой целью. Его задача — создание истины о вещах.
Практический ум направлен на деятельность. С его помощью познаются нормы и принципы действия, а также средства их осуществления. Практический ум обусловливает принятие решения в конкретных условиях, на основе которого совершаются поступки. Он всегда касается частного. В разграничении двух типов мышления — теоретического и практического — проявляется противопоставление теоретического знания — практической активности.

Познавательные способности не существуют отдельно друг от друга и не обусловлены какими-либо высшими способностями: свое начало они ведут от ощущения: «...существо, не имеющее ощущений, ничему не научается и ничего не поймет» . Душа новорожденного представляет как бы чистую дощечку для письма, на которой еще ничего не написано. Все учение Аристотеля о познании пронизано верой в возможности познания человеком природы.

К важным частям психологической системы Аристотеля относится проведенное им разграничение теоретического и практического разума. Принципом такого разграничения послужило различие между функциями мышления. Если результатом теоретического мышления является накопление знаний, то практическое мышление направлено на руководство поведением. Изучая развитие теоретического мышления, Аристотель исследовал генезис образования понятий у детей, утверждая, что у них сначала формируются общие понятия, а только затем единичные. Например, дети сначала говорят «отец» или «мать», подразумевая всех мужчин или женщин, и только затем дифференцируют эти понятия.

При этом он подчеркивал, что знание как таковое само по себе не делает человека нравственным. С его точки зрения, добродетели не зависят ни от теоретического знания, ни от природы, которая только потенциально наделяет индивида задатками, а из них в дальнейшем могут развиваться его качества. Нравственное поведение формируется в реальных поступках, придающих человеку определенную чеканку. Поэтому так важно с раннего детства направлять поведение ребенка, формируя не только его действия, но и отношение к ним. Не менее важны индивидуальный, а не усредненный подход к обучению и воспитанию, учет всего комплекса индивидуальных особенностей человека, а не только его предназначения для той или иной общественной роли, как считал Платон.

Говоря о необходимости учета индивидуальных особенностей, Аристотель писал о том, что ни одно качество, данное нам природой, не может измениться под влиянием привычки, подобно тому как камень, «имеющий от природы движение вниз», вряд ли может «привыкнуть» двигаться вверх, даже если кто-то захочет его приучить этому. Следовательно, добродетели не даются нам от природы и не возникают помимо природы, но мы от природы имеем возможность приобрести их, путем же привычек приобретаем их в совершенстве. Вообще все, что мы имеем от природы, мы первоначально получаем лишь в виде возможностей и впоследствии преобразуем их в дей- ствительность. Аристотель считал привычное поведение таким же волевым, как и сознательно регулируемое, мотивируя свой подход тем, что привычки, так же как и образцы для подражания, человек сознательно выбирает и потому может отвечать за собственные поступки.

Учение Аристотеля о чувствах

Исследуя проблему регуляции поведения, Аристотель пришел к выводу о том, что возможна двойная регуляция - как эмоциями, так и разумом. Он, так же как Платон, был убежден, что истинную свободу и ответственность может дать только разумная регуляция, но его опыт (как теоретический, так и медицинский и педагогический) показывал, что бороться с эмоциями бесполезно. Аристотель впервые выделил несколько видов эмоций, разделив чувства и аффекты по степени их влияния на поведение.

Чувства , с его точки зрения, могут быть осознаны разумом и потому не обязательно сказываются на поведении, придавая нашим разумным поступкам лишь некоторый эмоциональный контекст. В то же время положительные чувства помогают совершать определенные действия, в то время как отрицательные, наоборот, мешают. Тот факт, что ассоциации связаны с чувствами удовольствия и неудовольствия, позволяет использовать их при формировании социально одобряемых форм поведения.

Чувства и произведения искусства, которые их вызывают, по мнению Аристотеля, являются как бы ступеньками в процессе познания, они дают возможность перейти от частного к общему, формируя основу чистого разума. Именно благодаря познавательной составляющей, имеющейся в каждой эмоции, человек и получает удовольствие от произведений искусства, от созерцания картин и скульптур, от спектаклей или стихов. При этом не надо бояться показывать и дурные образцы, считал ученый, так как человек должен знать и о них, и лучше пережить их в воображении, чем стремиться к ним в реальной жизни, как часто бывает при сокрытии дурного от детей. Поэтому, в отличие от Платона, который считал необходимым жестко регламентировать чтение и прослушивание музыки, Аристотель был убежден в необходимости разнообразных жанров, а не только маршей или гимнов, воодушевляющих людей на работу.

Он также говорил о необходимости совершенствования технической стороны искусства, важности обучения с ранних лет живописи и музыке, так как считал, что в произведениях важна не только содержательная сторона, но и качество их выполнения. Именно техническая сторона связана с эмоциями, подчеркивал он, а потому совершенное произведение легче воспринимается и глубже проникает в душу человека.

Поэтому, особенно если мы хотим, чтобы человек лучше понял определенное понятие, надо его подавать в совершенном виде, в виде, например, хорошо написанной и сыгранной пьесы, после которой возникает желание быть такими же нравственными и добрыми, как ее положительные герои, либо рождается негодование и стремление не быть похожими на отрицательных героев. Особенно важно искусство для воспитания нравственности, так как понятия о добре и зле, будучи абстрактными и чисто разумными, могут не вызвать в ребенке желания следовать нравственным нормам, но, получив положительную или отрицательную окраску, вызовут желание вести себя соответствующим образом.

В отличие от чувств аффекты как наиболее сильные и ярко выраженные виды эмоций мало поддаются рациональному осмыслению, и потому с ними очень сложно бороться. Аффект, по мнению Аристотеля, всегда приводит к спонтанному поведению либо к изменению ранее планировавшегося действия, поэтому последствия аффекта могут быть самыми разрушительными для человека. Таким образом, развивая положения Сократа и Платона, Аристотель также говорил о том, что истинной свободы не может быть у человека, поддающегося эмоциям. Свобода возможна только при разумной регуляции поведения.

Аристотель называет аффектами влечения, гнев, страх, отвагу, злобу, радость, любовь, ненависть, тоску, зависть, жалость — вообще все, чему сопутствует удовольствие или страдание. Аффект — это страдательное состояние, вызванное в человеке каким-то воздействием, возникает без намерения и обдумывания, под его влиянием меняются прежние решения. Аффект сопровождается телесными изменениями. Психологическая характеристика выявляет, в каком состоянии возникает данный аффект, на кого он направляется, за что.

Аристотель составил проницательные описания отдельных аффектов. Например, страх описывается так.

«Страх (fobos) — некоторого рода неприятное ощущение или смущение, возникающее из представления о предстоящем зле, которое может погубить нас или причинить нам неприятность: люди ведь не боятся всех зол; например, не боятся быть несправедливыми или ленивыми, но лишь тех, которые могут причинить страдание, сильно огорчить или погубить, и притом в тех случаях, когда эти бедствия не угрожают издали, а находятся так близко, что кажутся неизбежными».

В описании составляющих психологических аспектов аффектов выступает рационализм Аристотеля: его решающим компонентом является представление.

Аффекты, по Аристотелю, сами по себе не есть ни добродетели, ни пороки. О человеке судят по его делам, а в аффекте оценивают манеру поведения:

«...и ведь нас не хвалят и не порицают за наши аффекты; ведь не хвалят же человека, испытывающего страх, и не безусловно порицают гневающегося, а лишь известным образом гневающегося, а за добродетели нас хвалят или порицают».

Аристотель не считал ни возможным, ни нормальным, ни желательным с точки зрения нравственности подавление аффектов. Без них невозможны героические поступки, наслаждение искусством. В низших телесных удовольствиях нужно соблюдать умеренность, середину. Во всех остальных случаях должна быть соразмерность аффекта своей причине.

Исследуя проблему борьбы с аффектом (что необходимо для обретения свободы и разумности поведения), Аристотель пришел к очень важному для психологии выводу о роли катарсиса (очищения) . Он писал, что аффект нельзя победить в том случае, если он уже наступил, но можно предупредить его, очиститься от аффекта, т. е. от накопившегося эмоционального напряжения . Это очищение, разрядку можно вызвать специально, и роль искусства как раз и заключается в подобном катарсисе. При чтении книги или особенно при восприятии пьесы зрители идентифицируют себя с ее героями, переживая вместе с ними их проблемы, страдая и радуясь вместе с ними. Это и является катарсисом, так как собственные переживания сливаются с переживаниями героев и переносятся на них.

Так, эмоциональное напряжение человека снижается при слезах радости или печали, вызываемых пьесой. Роль драматического искусства при этом, по мнению Аристотеля, особенно высока, так как актеры, играющие на сцене, вызывают дополнительные (к самой фабуле пьесы и словам) переживания, помогая появлению эмоционального контакта. Фактически в этих исследованиях Аристотеля впервые прозвучали мысли о психотерапевтической роли искусства , а также об особой роли театра как наиболее синтетического искусства, влияющего на эмоциональное состояние зрителей.

Это понятие катарсиса заимствовано Аристотелем из медицины. Его ввел Гиппократ: болезнь понималась как накопление вредных соков, а лечение — как доведение их до умеренного количества, допустимого для здоровья — очищение, катарсис — путем их выпускания.

Применительно к аффектам катарсис означает сущность эмоционально окрашенного эстетического переживания под влиянием искусства.

«Трагедия при помощи сострадания и страха достигает очищение (Katharsis) аффектов».

Вызываемые у зрителей при восприятии трагедии аффекты страха и сострадания, в отличие от таковых в обычной жизни, освобождаются — очищаются — от всего тяжелого, давящего, смутного, человеку раскрывается логика событий и действий в определенных обстоятельствах, какая-то мудрость жизни. Аристотель подходит к проблеме общественной роли искусства, его нравственного воздействия на человека. Современные авторы называют это воздействие театра на зрителя социальной терапией.

В работах Аристотеля эмоции, переживания, связанные с конкретной ситуацией, впервые соотносились с мотивацией поведения человека . Он считал, что поступок всегда сопряжен с аффектом, причем каждой ситуации соответствует оптимальная аффективная реакция на нее . Когда она избыточна либо недостаточна, люди поступают дурно. Соотнося мотивацию с нравственной оценкой поступка, Аристотель писал, что всякий может гневаться или тратить деньги, но не всегда это соответствует ситуации. Например, если аффект (эмоциональное состояние) и действие адекватны ситуации, то расходование денег принято называть щедростью, если не адекватны (дурные, порочные), то либо расточительством, либо скупостью. Правильный способ реагирования необходимо вырабатывать опытом, изучением других и самого себя, упорным трудом. При этом ученый опять возвращается к идее о том, что разумная регуляция, практическое мышление дают возможность, поняв собственные чувства, выработать в себе определенные правила поведения, воспитать себя собственными поступками.

Аристотель описывает чувства удовольствия и неудовольствия как показатели процветания или задержки в функциях душевных или телесных: удовольствие означает беспрепятственное их протекание, неудовольствие — их нарушение.

Чувства рассматриваются в тесной связи с деятельностью : они сопровождают деятельность и являются источником деятельности. Несмотря на сдержанную оценку телесных удовольствий, Аристотель не призывал ограничиваться удовольствиями только высшего порядка и в целом высоко оценивал роль чувства в жизни человека.

«Удовольствие придает совершенство и полноту деятельности, а значит — и самой жизни».

Проблема воли у Аристотеля

Учение о воле развивается Аристотелем в связи с характеристикой действия.

«Все люди делают одно непроизвольно, другое произвольно. А из того, что они делают непроизвольно, одно они делают случайно, другое — по необходимости; из того же, что они делают по необходимости, одно они делают по принуждению, другое — согласно требованиям природы. Таким образом, все, что совершается ими непроизвольно, совершается или случайно, или в силу требований природы, или по принуждению. А то, что делается людьми произвольно и причина чего лежит в них самих, делается ими одно по привычке, другое под влиянием стремления, и при этом одно под влиянием стремления разумного, другое — неразумного».

Все действия человека делятся на непроизвольные и произвольные в зависимости от того, где находится основание действия: вне субъекта или в нем самом. Действия произвольные и действия волевые — понятия не тождественные. Волевыми являются только действия по разумному стремлению. Оно называется намерением и является результатом тщательного взвешивания мотивов — делиберации. Волевые действия направлены на будущее. В них есть разумный расчет. Поэтому Аристотель говорит:

«Движут по крайней мере две способности — стремление и ум».

Ум размышляет о цели — достижима она для человека или нет, и о последствиях в случае осуществления действия. Поэтому, где нет разума, там нет воли (у животных, малых детей, умалишенных). Волевое действие, столь тщательно рассчитанное, является свободным и ответственным. Поэтому в нашей власти как прекрасные действия, так и постыдные: порок и добродетель одинаково свободны, их психологический механизм одинаков.

По существу, воля характеризуется Аристотелем как процесс, имеющий общественную природу: принятие решения связано с пониманием человеком своих общественных обязанностей.

Аристотель о характере

Страстям (аффектам) как сильным движениям души Аристотель противопоставляет устойчивость характера. Характер выражает сущность человека. Аристотель дал описание душевных качеств — нравов — людей в соответствии с их возрастом, социальным положением, профессией. Характер не является природным свойством, его черты складываются как результат опытности. Описываются с присущей Аристотелю конкретностью характерные черты, свойственные людям благородного происхождения, а также юности, старости, зрелому возрасту. Это учение было развито учеником Аристотеля Теофрастом (370 — 288 гг. до н. э.).

В своем трактате «Характеристики» он выделил 30 характеров: лицемер, льстец, болтун, деревенщина, низкопоклонный, нравственный урод, говорун, разносчик новостей, нахал, скупой, наглец, святая простота, навязчивый, нелюдим, суеверный, брюзга, недоверчивый, неряха, надоедала, тщеславный, сутяга, хвастун, гордец, трус, аристократ, молодой старик, злоречивый, алтынник — и дал их описание, основанное на наблюдении за поступками людей.

Аристотель придавал важное значение воспитанию. Воспитание не должно быть частным делом, но заботой государства. Оно должно оказывать влияние на нравственный склад человека, развивая в нем то, чего недостает от природы . Аристотель изложил свои представления по конкретным вопросам обучения и воспитания (о предметах обучения, о соотношении физического и умственного воспитания, о роли музыки в воспитании и др.).

Учение Аристотеля о душе, основанное на анализе огромного эмпирического материала, характеристика ощущения, мышления, чувств, аффектов, воли указывали на качественное отличие человека от животных — человека Аристотель определял как «существо общественное». Это учение преодолевало ограниченность демокритовской трактовки души как пространственной величины, которая движет телом, и выдвинуло новое понимание, согласно которому «...душа...движет живое существо не так, а некоторым решением и мыслью».

С некоторыми изменениями учение Аристотеля о душе господствовало до XVII в.

Аристотель соотносил развитие отдельного организма с развитием всего живого мира. При этом в отдельном человеке повторяются при его превращении из младенца в зрелое существо те ступени, которые прошел за свою историю весь органический мир.

из стипендиатского отчета архимандрита Пимена "Христианское учение о духе, душе и теле по трудам еп. Феофана и еп. Игнатия Брянчанинова" (1957 г.)

Сущность христианского учения о духе, душе и теле или, как принято говорить, учения о трихотомии в составе человеческой природы заключается в признании в естестве человека не только двух основных субстанций - души и тела - но еще и третьего, высокодуховного начала - духа…

В Священном Писании мы не находим специальной и достаточно детальной трактовки вопроса о трехчастности человеческой природы. В священных книгах встречаются лишь как бы "случайные" (конечно, не в буквальном значении этого слова) указания на трихотомию , потому что в Священном Писании прямое освещение направлено на нравственную сторону того или другого психологического предмета, имеющую в деле спасения безусловно первостепенное значение. Тем не менее те указания Слова Божия на трихотомию, которые все же встречаются, вполне достаточны для того, чтобы видеть, что Священное Писание не только не находится в противоречии с учением о трихотомии, но сообщает последнему известную обоснованность и убедительность (См. например, Прем.15:11; 20:24; 1Сол.5:23; Евр.4:12; 1Кор.15:44; 2:14-15; Иуд.19; Лк.1:46-47 и др.).

В творениях святых отцов и учителей Церкви учение о духе, душе и теле получает более широкое освещение, однако большинство церковных авторов ограничиваются лишь более или менее кратким упоминанием, говоря о составе человека из духа, души и тела, как о чем - то само собою разумеющемся. Поскольку трихотомия у святых отцов и учителей Церкви чаще всего не носила характера детально разработанного учения, то это обстоятельство давало возможность некоторым из церковных писателей выступать против трихотомии и настаивать на строгой двойственности в устройстве человеческого существа, в связи с чем соответствующие места Священного Писания они истолковывали в сторону простой терминологической неустойчивости, считая, что в Слове Божием понятия "дух", "душа" однозначны. Эти споры, в свою очередь, не шли далее простых замечаний или кратких возражений, а потому в таких спорах "не рождалась истина", не возникало подробное, глубокое исследование по вопросу об антропологии человека с точки зрения трихотомии… Тем не менее надо сказать, что некоторые святые отцы Церкви в некоторых отдельных случаях ярко и убедительно утверждали трехсоставность человека, так что если это учение не получало детальной разработки, то оно не было и отвергнуто, не было забыто, наоборот, оно часто бывало поддерживаемо и широко использовалось в учении о христианском нравственном совершенствовании.

В первые века христианства трихотомическое воззрение на человеческую природу было господствующим, а воззрение дихотомическое (т.е. признающее только душу и тело в составе человеческого существа) встречалось весьма редко. Более или менее трихотомических взглядов придерживались святой Игнатий Богоносец, святой Иустин Мученик, святой Ириней Лионский, Климент Александрийский, преподобный Ефрем Сирин, святой Григорий Нисский, преподобный Нил Синайский, преподобный Иоанн Кассиан, преподобный Исихий Иерусалимский, преподобный Иоанн Лествичник, преподобный Исаак Сирин, святитель Димитрий Ростовский, преподобный Серафим Саровский и др…

Такие взгляды высказывали в своих сочинениях Аристотель, Платон, Плотин, Филон, Фихте, Шуберт, Шеллинг, Дю - Прель, Яков Беме, проф. Лопатин, знаменитый русский врач Н.И. Пирогов и др…

Очень интересно высказывание митрополита Московского Филарета (Дроздова) по поводу учения о трехчастности состава человеческой природы. Вот что он пишет к архиепископу Тверскому Алексию, попросившему митрополита Филарета доказать несостоятельность трихотомии: "Не могу, отец ректор, подать Вам помощи в Вашем сражении с мыслью о тричастном составе человека. Довольно необходимости сражаться с врагами, с учениями, противными догматам, какая нужда воевать против мнений, не враждебных никакому истинному догмату? В месячной минее июня 25, в каноне найдете следующие слова: омый тело, очисти дух, и душу мою освяти. Не угодно ли Вам сразиться и с сею церковною книгою? Ибо слово дух поставлено здесь так, что нельзя понимать его в смысле благодатного дарования, чтобы уклониться от понятия о составе человека. Я думаю, что решение сего спора лежит в глубине, до которой не проникают спорящие. Февраля 26. 1848. Филарет М.М" .…

Обычно приходится иметь дело с двумя основными наиболее ярко выраженными теориями. Первая теория состоит в том, что душа человека по своей природе совершенно нематериальна, совершенно духовна и является как бы низшим проявлением духа, а потому безусловно материальным признается только тело человека. Вторая теория признает душу человека или прямо материальной, или же "причастной" к материальности, а потому тело и душа до некоторой степени объединяются в нечто единое, едино - материальное (иногда обозначаемое библейским термином "плоть"), дух же считается исключительно нематериальным и единственно духовной частью природы человека. Условимся называть первую теорию нематериально - душевной, а вторую теорию будем именовать материально - душевной теорией…

В связи с важностью и особым положением вопроса о трехсоставности природы человека, огромное внимание привлекают к себе труды наших соотечественных церковных писателей - подвижников епископа Игнатия (Брянчанинова) и особенно епископа Феофана (Говорова), в творениях которых большое место было отведено рассмотрению жизни духа, души и тела человека. Преосвященный епископ Феофан был сторонником теории нематериально - душевной, епископ Игнатий был сторонником теории материально - душевной, причем, более того, он был близок к мнению о "тонкой" материальности не только души, но и духа человеческого. И тот и другой авторы (особенно епископ Феофан) много потрудились в изучении этой сложнейшей проблемы. Они в обилии привлекали в подтверждение своих мнений как места из Священного Писания, так и места из творений святых отцов и учителей Церкви и из сочинений других мыслителей. Кроме того они и сами своей высоконравственной жизнью засвидетельствовали истину многих из своих теоретических положений. Исследованию высказываний этих двух авторов и будет посвящен настоящий труд…

Необходимо тотчас же уточнить, что епископ Игнатий, как и многие трихотомисты, не считает ум - дух совершенно самостоятельной "третьей" субстанцией человеческой природы. По его мнению, ум - дух представляет собою лишь высшее проявление души, высшую ее "часть", неизменно остающуюся по своей сущности душою. Поэтому епископ Игнатий часто говорит в своих писаниях о теле и душе, как лишь о двух главных составных частях человека. Например: "Смертью болезненно рассекается и раздирается человек на две части, его составляющие, и по смерти уже нет человека: отдельно существует душа его и отдельно существует тело его" .

Только в одном месте у еп. Игнатия можно найти более или менее ясный ответ по вопросу о его взгляде на трихотомию. Так, в "Прибавлении к Слову о смерти" епископ Игнатий говорит: "Учение о том, что человек имеет душу и дух, находится и в Священном Писании (Евр.4:12), и в Святых Отцах. По большей части оба этих слова употребляются для обозначения всей невидимой части существа человеческого, тогда оба слова имеют значение тождественное (Лк.23:46; Ин.10:15,18). Различается душа от духа, когда это требуется для объяснения невидимого, глубокого, таинственного аскетического подвига. Духом называется словесная сила души человеческой, в которой напечатлен образ Божий, и которою душа человеческая отличается от души животных…". В подкрепление этой своей мысли епикоп Игнатий тут же приводит слова преподобного Макария Великого, который на вопрос: "Иное ли есть ум (дух), и иное душа?" отвечает: "Якоже члены тела, многие суще, единым человеком именуются, так и члены души суть многие, ум, воля, совесть, помышления осуждающие, однако вся сия в едину соединены словесность, и члены суть душевные, едина же есть душа - внутренний человек…" .

На основании всего приведенного выше можно сделать совершенно определенный вывод: епископ Игнатий (Брянчанинов) не может быть назван трихотомистом в прямом смысле. Он лишь соглашается с некоторыми взглядами на трихотомию, общими у него с "трихотомистами в прямом смысле". Отсюда и все труды епископа Игнатия настоящее сочинение будет рассматривать лишь с точки зрения тех мест, которые или общи у него с епископом Феофаном, или, наоборот, находятся в явном противоречии с концепцией преосвященного Феофана.

Но даже если в какой - то мере епископа Игнатия и можно было бы причислить к трихотомистам, то следует обратить внимание, что его трихотомия - особая. Если епископ Феофан считает дух человеческий высшим проявлением души, или "душою души" , чем совершенно определенно как дух, так и душу относит к области духовной, нематериальной, то епископ Игнатий (Брянчанинов) вполне определенно и твердо придерживается того мнения, что душа человека материальна, телесна, вещественна .

Этим воззрением и создается основное разногласие между двумя преосвященными авторами. Поэтому, если и причислять епископа Игнатия к трихотомистам, то к трихотомистам "душевно - материальным", в противоположность "душевно - нематериальному" трихотомисту епископу Феофану . Более того, в сочинениях епископа Игнатия встречается взгляд, по которому и сам дух (человеческий и ангельский) в какой - то степени материален…

В своем известном большом сочинении "Слово о смерти" (изданном в 1863 г. особой книгой, а затем вошедшем в собрание его сочинений) епископ Игнатий (Брянчанинов) неожиданно для русского православного мира высказал очень смелые мысли по поводу существа человеческой и ангельской духовной природы.

"Душа,- сказал епископ Игнатий,- эфирное, весьма тонкое, летучее тело, имеющее весь вид нашего грубого тела, все его члены, даже волосы, его характер лица, словом полное сходство с ним…" . Ссылаясь на места из библейских повествований и на места из творений Святых Отцов, епископ Игнатий утверждал также, что души человеческие, как и ангелы, хотя и очень тонки по своему существу, однако они материальны, телесны, вещественны, несмотря на то, что "вещество их несравненно тоньше вещества земных предметов, нами видимых…" . Относительно внешнего вида ангельского существа епископ Игнатий утверждал то же, что и относительно человеческих душ: "Ангелы подобны душе: имеют члены, главу, очи, уста, перси, руки, ноги, власы, словом, полное подобие видимого человека в его теле…" .

По мнению епископа Игнатия, духовен и невещественен один лишь Бог; все прочее, будь то душа или ангел - вещественно, грубо. Если же душа или ангел называются бесплотными, то лишь потому, что они не имеют грубой, видимой всеми "нашей" плоти. И эти последние рассуждения епископ Игнатий также подкреплял обильными ссылками на места из Святых Отцов.

Естественно, что многие читатели "Слова о смерти" были удивлены смелостью и оригинальностью нового учения. В печати стали появляться различные статьи, обращавшие внимание на опасность подобных взглядов. Например, в сентябрьском номере журнала "Странник" за 1863 год появилась библиографическая статья свящ. П. Матвеевского о "Поучениях Игнатия, епископа бывшего Кавказского и Черноморского", где автор по поводу "Слова о смерти" писал следующее: "Несмотря на то, что диссертация составлена на основании аскетических преданий, в ней много такого, к чему мы не иначе можем отнестись, с богословской точки зрения, как отрицательно. К мнениям, которые автор напрасно поспешил возвести на степень положительности, мы относим: 1) учение о телесности души и духов…". "Мы не можем не признать,- продолжает автор,- что еще ни одна эсхатология… не входила в такое подробное решение этих вопросов… Богословие, как наука, не принимало на себя обязанности решать эти вопросы так, как разрешил их составитель "Слова о смерти", потому что, относя такие и подобные вопросы к области человеческой пытливости, желающей простереться даже за пределы человеческой ограниченности, всегда сообщало о душе, рае, аде и злых духах сведения бесспорные, основанные на Священном Писании и согласном учении вселенской Церкви…" .

Не прошло и года, как епископ Игнатий (Брянчанинов), видимо, побуждаемый текстом появившихся статей, написал свое новое сочинение "Прибавление к Слову о смерти". В этой работе епископ Игнатий постарался привести новую аргументацию в защиту своего мнения о телесности природы ангела и души.

Спустя несколько лет оба вышеуказанные сочинения епископа Игнатия подвергнулись сокрушающей критике преосвященного епископа Феофана (Говорова) в его книге "Душа и ангел - не тело, а дух". В этом небольшом, но глубоком богословском труде епископ Феофан подробно разобрал основные положения "нового" учения, рассмотрев для этого свидетельства Слова Божия и Святых Отцов, а также разобрав и соображения разума по вопросу о естестве души и ангелов. На основании всех вместе взятых свидетельств епископ Феофан постарался доказать нецерковность, ложность и вредность учения о телесности природы души и ангела. Свой труд епископ Феофан закончил пожеланием, чтобы новое учение, побежденное многими вескими доказательствами его несостоятельности, "исчезло", как исчезают вдали блуждающие огни, не оставляя заметного следа…" .

Епископ Игнатий (Брянчанинов), как видно из различных его творений, не только "придерживался" своего особого, частного мнения на сущность души, как вещи материальной, телесной, но он настойчиво старался опровергнуть мнение противоположное (т.е. мнение о безусловной духовности души), которое он называет чуть ли не еретическим, появившимся у "западных" христиан. В "Прибавлении к Слову о смерти" он пишет: "Западные, принявшие в недавнее время много учений, чуждых и противных Православной Церкви, недавно приняли чуждое и противное ей учение о совершенной невещественности сотворенных духов, приписали им духовность в той степени, в какой имеет ее Бог. Они поставили Бога, Творца всех и всего, в один разряд существ с сотворенными духами, признают их независимость от пространства, отрицают в них подобную телам способность к передвижению…" . Затем епископ Игнатий, к сожалению, замечает, что "западные" думают основать свое учение на Священном Писании, и обещает представить "удовлетворительное опровержение" этого учения. Далее епископ Игнатий приводит несколько свидетельств из Священного Писания, которые, по его мнению, должны доказать вещественность, материальность души человека и существа ангельского.

Например, цитируя слова Иисуса Христа "Дух плоти и кости не имать, якоже Мене видите имуща" (Лк.24:39), епископ Игнатий выводит отсюда ту мысль, что дух здесь называется бесплотным лишь в сравнении с нашей земной плотью или в сравнении с земной плотью Самого Богочеловека. Но в данном случае епископ Игнатий забывает, что Иисус Христос произносил эти слова уже после Своего славного Воскресения, то есть находясь не в обычной человеческой плоти, а имея плоть прославленную, обожествленную, измененную, коренным образом отличающуюся своими свойствами от вещей видимого мира. Значит, если Господь говорил о духе, что дух не имеет даже такой "особой" плоти, то этим самым подчеркивалась именно полная нематериальность духа (в данном случае и "души", ибо апостолы думали, что видят дух Иисуса, т.е. ту сторону Его человеческого существа, которая не поддается чувственному восприятию).

Мысль о материальности духа - души епископ Игнатий в том же сочинении пытается подтвердить тем соображением, что во многих библейских книгах говорится о явлениях ангелов или почивших людей живым людям, и во всех случаях вид являвшегося был похож на вид человека. Приводятся примеры явления ангелов мироносицам, пришедшим ко Гробу Господню (Мк.16:5; Мф.28:2-6), явления ангела Корнилию (Деян.10:3). Однако нет совершенно никакого основания выводить плотяность сущности, являющейся под тем или иным видом. Любая духовная сущность может, по воле Божией, или оставаться бесплотной или временно облечься в видимую форму. Сам Бог, невидимый, абсолютно духовный, нематериальный и невещественный, являлся Аврааму и другим библейским лицам. Однако отсюда нельзя заключать о какой - то причастности Божественного существа к чему - то материальному, вещественному.

В "Слове о смерти" епископ Игнатий на основании слов Евангелия "Бога никтоже виде нигдеже" (Ин.1:18) заключает, что только Бог, как Существо бесконечное, не подчиняется никакой форме, не может иметь никакого вида . Вполне соглашаясь с отсутствием какого бы то ни было вида или формы в Боге, совершенно не обязательно вслед за епископом Игнатием считать, что поэтому все, что вне Бога, должно иметь вид и форму. Здесь - логическая ошибка умозаключений, совпадающих в каких - то одних частях своего объема, но не совпадающих в других частях. А следовательно, Церковь может мыслить существование помимо Бога и других существ, невидимых, бесформенных и нематериальных, ибо нематериальность и невидимость не обязательно должны быть исключительными свойствами одного Божества.

Рассмотрим, что говорит преосвященный епископ Феофан по поводу свидетельств Слова Божия о естестве души и духов. Прежде всего он, полемизируя с "новым" учением, подчеркивает, что оно, приводя некоторые угодные ему тексты Священного Писания, совершенно обходит молчанием те места, которые обычно приводятся сторонниками нематериальности душ и ангелов. Эти места епископ Феофан называет "sedes doctrinae" .

Первым таким местом, говорит епископ Феофан, является образ создания человека по образу Божию: "Образ сей не в теле, а в душе, ибо Бог не телесен. В душе же в чем именно образ Божий? Или в естестве души, или в ее стремлениях, или в том и другом. Но на чем не остановись из сего, должно душу признать духовною. Если образ Божий в естестве души, то она духовна, потому что Бог есть дух. Если образ Божий в высших духовных стремлениях, то, как духовные явления и действия не могут происходить от телесного существа, а должны происходить от существа духовного, душу опять должно признать духовною, чтобы можно было производить из нее духовные действия…" . Епископ Феофан добавляет, что эта мысль была всеобщею и в роде человеческом, выражением чего являются слова Екклезиаста: "Возвратится персть в землю, якоже бе, и дух возвратится к Богу, Иже и даде его" (Еккл.12:7). Приводя слова из Нового Завета, епископ Феофан невещественность души видит в заповеди Господа не бояться "убивающих тело, души же не могущих убить" (Мф.10:28) и в наставлении Иисуса Христа поклоняться Духу - Богу "духом и истиною" (Ин.4:24). Замечательно нижеследующее рассуждение епископа Феофана.

"На последнее место мало обращают внимания, между тем оно очень решительно в занимающем нас споре. Чтобы кланяться Богу духом, надобно быть духом. Если даже под духом разуметь здесь только одно духовное обращение к Богу, т.е. указание не на естество души, а на духовные действия от нее исходящие, подобно истине; то и в этом случае заключение будет одно и то же, что душа должна быть духом, ибо духовные действия, так обязательно Господом возлагаемые на душу, не могут исходить из тела, как ни будь оно тонко. Толковать это слово другим каким образом не позволяет сочетание, в каком оно стоит здесь. Оно приложено здесь и к Богу и к душе. Если в отношении к Богу оно означает дух чистый, невещественный и бестелесный, то по какому же праву, в отношении к душе, давать ему другое значение?" …

Приведенное рассуждение епископа Феофана, проникнутое духом святоотеческого понимания и толкования Слова Божия, гораздо яснее и проще разъясняет его мысль о бесплотности духа, чем также приведенные выше доказательства епископа Игнатия в пользу его мнения о вещественности души.

Нужно заметить, что епископ Игнатий (Брянчанинов) неоднократно говорит, что сам термин "дух, душа" и в Священном Писании, и в святоотеческих творениях употребляется будто бы чаще в смысле "ветер, дыхание, пар, воздух, газ" . По справедливому замечанию епископа Феофана, такое объяснение неудачно. Если слова дух или душа и употребляются в таком или подобном ему значении (иногда - в переносном), то такие значения побочные, не собственные. Прямое же значение этих слов в Священном Писании - это "дух, существо разумное, невещественное и бестелесное" . Самым сильным примером этого епископ Феофан считает слова из книги Бытия: "И вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душею живою" (Быт.2:7). Епископ Феофан приводит и соответствующее разъяснение данного текста по толкованию Святителя Григория Богослова: "Вот с какой минуты стала известна душа". Святитель Григорий Богослов говорит, что "душа есть дыхание жизни" (т.4, стр.240) и что "вложенная Богом жизнь в человека известна под именем души" (там же, стр.158). Вот истинное христианское производство слова душа и за нею дух!" …

Действительно, если глубоко вникнуть в текст и смысл всех тех мест Священного Писания, в которых говорится о природе души, то гораздо легче принять концепцию епископа Феофана о совершенной нематериальности души, чем обратное богословствование епископа Игнатия о ее "тонкой" материальности. Достаточно вспомнить и такие свидетельства, в которых говорится о бессмертии души. Все материальное имеет конец, предел своего бытия. Если же Слово Божие учит о бессмертии души - значит, эта сущность ни в какой степени, ни в какой своей части не является вещественной. Как бы тонка ни была материя, как бы она ни была "утончена", "легка" и т.п., она всегда останется материей, а следовательно не может быть и речи о ее бессмертии. И это соображение также говорит скорее в пользу учения епископа Феофана, чем епископа Игнатия (Брянчанинова).

Учение епископа Игнатия не лишено в иных местах и сильных натяжек, когда он преподносит смысл мест из Священного Писания в более широком значении, чем то есть на самом деле. Например, в "Слове о смерти" автор говорит: "Священное Писание и Святые Отцы постоянно называют их (сотворенных духов) бесплотными и невещественными; но так называют их только относительно: относительно к грубым телам человеческим и к грубому миру вещественному…" . В данном случае епископ Игнатий как бы признает, что Библия всюду, постоянно говорит о невещественности духов, однако, верный своей своеобразной концепции, он пытается убедить своих читателей в том, что все такие места из Слова Божия говорят как раз противное тому, что воспринимается разумом читающего священные строки. Такое утверждение по меньшей мере бездоказательно. По мнению же критика свящ. П. Матвеевского, оно и опасно, потому что приводит к произвольному толкованию смысла Священного Писания, что напоминает примеры древних еретиков, старавшихся в своих заблуждениях базироваться на Священном Писании при помощи своеобразных приемов толкования. Совершенно справедливо свящ. П. Матвееский говорит: "Допустив такой произвол в толковании Священного Писания, мы могли бы уклониться от какого угодно доказательства, взятого из Библии… и подтверждать какие угодно мысли положениями Слова Божия, по - своему протолкованными…" .

Действительно, если приведем несколько текстов Священного Писания, где говорится о душе - духе в противопоставление телу - плоти, то увидим, что Слово Божие не допускало никакой "относительности", но прямо учило, что духовный мир является как бы полной противоположностью материи, веществу, плоти, а следовательно не содержало никакого намека на необходимость понимать все такие места "относительно". Вот что говорят Новозаветные писания: "…Не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить…" (Мф.10:28)… "…Дух бодр, плоть же немощна…" (Мк.14:38) "…Ибо дух плоти и костей не имеет…" (Лк.24:39)… "Рожденное от плоти есть плоть, а рожденное от Духа есть дух…" (Ин.3:6)… "Дух животворит, плоть не пользует нимало…" (Ин.6:63)… "Не оставлена душа Его во аде, и плоть Его не видела тления…" (Деян.2:31)… "Ибо как тело без духа мертво…" (Иак.2:26)… "Чтобы они, подвергшись суду по человеку плотию, жили по Богу духом…" (1Пет.4:6)… "Тело мертво для греха, но дух жив для праведности…" (Рим.8:10)… "Помышления плотские суть смерть, а помышления духовные - жизнь и мир…" (Рим.8:6)… "А я, отсутствуя телом, но присутствуя у вас духом…" (1Кор.5:3). "…Незамужняя заботится о Господнем, как угодить Господу, чтобы быть святою и телом и духом…" (1Кор.7:34)… "Плоть и кровь не могут наследовать Царствия Божия, и тление не наследует нетления…" (1Кор.15:50)… "Поступайте по духу, и вы не будете исполнять вожделений плоти, ибо плоть желает противного духу, а дух - противного плоти…" (Гал.5:16-17)… "Сеющий в плоть свою от плоти пожнет тление, а сеющий в дух от духа пожнет жизнь вечную…" (Гал.6:8)… "Наша брань не против крови и плоти, но против… духов…" (Еф.6:12)… и т.д.

Итак смысл всех мест Священного Писания, в которых говорится о душе - духе, таков, что в понятии сотворенного духа никак не может мыслиться никакая степень вещественности, никакая причастность к материи, а следовательно необходимо признать, что, с точки зрения Слова Божия, в споре двух святителей, истина находилась на стороне преосвященного епископа Феофана.

Эта истина была запечатлена и общецерковным сознанием. Седьмой Вселенский Собор на своем четвертом заседании, на основании свидетельств Слова Божия и богомудрых рассуждений Святых Отцов, провозгласил невещественность ангелов, а следовательно и души, указав, что они "чужды всякой телесной оболочки" . В "Православном Исповедании Кафолической и Апостольской Церкви Восточной" говорится: "Напоследок Бог сотворил человека, который составлен из невещественной и разумной души и вещественного тела, дабы… видно было, что Он же есть Творец и обоих миров, и невещественного и вещественного…" . "…Тело человеческое происходит от семени Адамова, а душа дается от Бога, как говорит Писание: "Господь, прострый небо, и основаяй землю, и созидаяй дух человека в нем…" (Зах.12:1) .

Оба преосвященных автора в доказательство своих взглядов обильно приводят и многочисленные выписки из творений святых Отцов. Один - в пользу вещественности души, духа, ангелов; другой - в пользу их невещественности, нематериальности. Цитаций этих очень много. Остановимся сначала на тех местах, которые являются наиболее "острыми", краеугольными камнями обоих взглядов.

Епископ Игнатий в "Слове о смерти" приводит следующие слова святого Макария Великого: "Как ангелы имеют образ и зрак (вид), и как внешний человек имеет образ, так и внутренний имеет образ, подобный ангелу, и зрак, подобный внешнему человеку…" . Приводится в некотором перифразе и иное место: "Всякая тварь - и ангел, и душа, и демон по собственной природе своей есть тело; потому что, хотя и утончены они, однако ж в существе своем, по отличительным своим чертам и по образу, соответственно утонченности своего естества, суть тела тонкие, тогда как это наше тело в существе своем дебело. Так и душа, будучи утонченною, облеклась оком, которым смотрит, и ухом, которым слышит, а подобно сему языком, которым говорит, и рукою; и одним словом, всем телом и членами его облекшись, душа срастворяется с телом, вследствие чего и совершаются все жизненные отправления…" .

Несколько перефразируя эти места, епископ Игнатий пишет в том же "Слове о смерти": "Грубое человеческое тело служит одеждою для тонкого тела - души. На глаза, уши, руки, ноги, принадлежащие душе, надеты подобные члены тела…" И затем епископ Игнатий приводит свою собственную мысль: "Когда душа разлучается с телом посредством смерти, она совлекается его как бы одежды…" .

Епископ Игнатий ссылается также на следующие слова Святителя Иоанна Дамаскина: "Ангел есть существо бестелесное… Бестелесным же и невещественным называется ангел по сравнению с нами. Ибо все, в сравнении с Богом, единым несравнимым, оказывается грубым и вещественным. Одно только Божество в строгом смысле невещественно и бестелесно…" .

Епископ Игнатий прибавляет при этом: "По естеству,- говорит тот же Святой,- бестелесен только Бог; ангелы же, демоны и души бестелесны по благодати и в сравнении с грубым веществом". (Там же, глава 12; О человеке…) .

Разбор свидетельств святоотеческих писаний удобнее будет начать с Святителя Иоанна Дамаскина, а затем уже разбирать учение преподобного Макария Великого и потом - остальных святых Отцов Церкви. И епископ Феофан в своем полемическом труде "Душа и ангел не тело, а дух" пишет таким образом: "Из всех отеческих свидетельств, которыми хочет оградиться, новое учение только свидетельство святителя Иоанна Дамаскина и Макария Великого и может оно хоть как - нибудь тянуть на свою руку. Свидетельства других святых Отцов, приводимые им, говорят совсем не то, чего хочет оно…" .

Учение святителя Иоанна Дамаскина о душах и ангелах (в интересующем нас объеме) находится преимущественно в главах III и XII второй его книги и в XII главе первой книги Точного изложения православной веры. В начале III главы второй книги святитель Иоанн Дамаскин говорит: "Сам Он - Создатель и Творец ангелов, приведший их в бытие из не сущего, по образу Своему сотворивший их, естество бестелесное, как бы дух некий и огнь невещественный, как говорит божественный Давид: "Творяй ангелы Своя духи и слуги Своя огнь палящ…" "Итак, ангел есть сущность мысленная, всегда движущаяся, обладающая свободною волею (самовластная), бестелесная, служащая Богу, по благодати получившая в свою природу бессмертие, каковой сущности вид и предел знает только один Творец. Бестелесною же и невещественною она называется по сравнению с нами; ибо все, сопоставляемое с Богом, единым несравненным, оказывается и грубым и вещественным, потому что одно только Божество действительно невещественно и бестелесно "…Ангелы - светы вторые, мысленные (мыслимые, постигаемые только умом), имеющие просвещение от первого и безначального Света; не нуждающиеся в языке и слухе, но без произносимого (языком) слова передающие друг другу свои мысли и желания…". "Как умы, они пребывают в мысленных местах, не будучи описуемы подобно телам, ибо по естеству своему, они не имеют вида (образа) подобно телам, не имеют и трех измерений, но мысленно бывают присущи и действуют там, где им повелено, и не могут в одно и то же время быть и действовать и здесь и там…" (До сих пор из главы III второй книги)… "…Итак, душа есть сущность живая, простая и бестелесная, по своей природе невидимая для телесных глаз, бессмертная, одаренная и разумом, и умом, не имеющая формы, пользующаяся снабженным органами телом…". "Бестелесное же и невидимое и бесформенное понимаем двояким образом. Одно - бестелесно по сущности, а другое - по благодати; и одно - по природе, другое - по сравнению с грубостью вещества. В отношении к Богу - по природе, в отношении же к ангелам, демонам и душам - по благодати и сообразно с грубостью материи…" (До сих пор из главы XII второй книги). "…Есть же и мысленное место, где (мысленно) созерцается и где находится мысленная и бестелесная природа, где она присуща и действует и не телесным образом объемлется, но мысленно. Ибо она не имеет (внешнего) вида, чтобы быть объятою телесно…" (До сих пор из XIII главы первой книги) .

Имея перед глазами контекст тех мыслей святителя Иоанна Дамаскина, на основании которых епископ Игнатий развивал свое своеобразное учение, можно видеть, что святой Отец совершенно не предполагал сказать и действительно не говорил того, что "прочел" епископ Игнатий. На основании предложенных мест из "Точного изложения веры" можно понять следующую мысль святителя Иоанна Дамаскина:

Всемогущий Бог, обладающий невещественной природой, создал по Своему образу, то есть невещественными, и сотворенных Им духов. Самую сущность духа нельзя ни видеть, ни чувствовать. Ее можно только мыслить. Как же мыслить? Как некий дух, как невещественный огонь, как сущность приснодвижущуюся, причем двигающуюся по своей свободной воле, но с целью служения Творцу. По благодати Божией дух становится бессмертным. Дух не нуждается ни в слухе, ни в языке, он не имеет трех измерений, пребывает в особом "мыслимом" месте, не имеет никакого вида, никакой формы, никакого предела. Правда, если сравнить сотворенный дух с Духом Божиим, то между ними является неизмеримая пропасть: даже самый совершенный из сотворенных духов весьма далек от совершенств Духа Божия, а поэтому о сотворенном духе можно говорить почти как о недуховном, почти как о вещественной сущности. И все - таки дух, по благодати Божией, бесплотен и невещественен. Как это понять? Вид и предел этой сущности знает лишь один Творец, Который один лишь подлинно бестелесен и невещественен. Человеку такое знание не дано. Разновидность духа - душа человеческая - в земных условиях пользуется вещественным телом, снабженным специальными органами восприятия.

Нигде у святителя Иоанна Дамаскина нет и тени мысли о "тонкой" вещественности, о материальности духа или души.

Но как же быть с свидетельством преподобного Макария Великого? На первый взгляд он содержит весьма ясное учение о телесности духовных сущностей (кроме Бога), о внешнем виде душ и ангелов, приписывая им наличие рук, ног, очей, уст и т.д. В "Слове о смерти" епископ Игнатий приводит и такое свидетельство преподобного Макария: "Ниже премудрии премудростию своею, ниже разумнии разумом своим возмогли поняти тонкость души, или сказати, каким образом она существует, кроме тех, которым через Духа Святого открыто постижение и точное души познание. Но ты здесь размысли, рассуди и внемли, и слыши, что она есть? Той есть Бог, а она не Бог; Той Господь, а она раба; Он Творец, а сия тварь; Тот Создатель, а она создание; нет никакого подобия между естеством Того и сея…" (Беседа 49, глава 4) . Можно ли считать, что преподобный Макарий Великий в действительности содержал столь своеобразное вероучение о духовных существах?

Для выяснения смысла высказываний препеподобного Макария приведем полностью всю 9 главу из его 4 беседы. Вот что там говорится:

"Намереваюсь же, по мере сил своих, изречь некое тонкое и глубокомысленное слово. Поэтому выслушайте разумно. Беспредельный, неприступный и несозданный Бог, по беспредельной и недомысленной благости Своей, оплодотворил Себя и, так сказать, как бы умалился в неприступной славе, чтобы можно Ему было войти в единение с видимыми Своими тварями, разумею же души Святых и Ангелов, и возмогли они быть причастными жизни Божества. А всякая тварь - и Ангел, и душа, и демон, по собственной природе своей, есть тело; потому что, хотя и утончены они, однако ж в существе своем, по отличительным своим чертам и по образу, соответственно утонченности своего естества, суть тела тонкие, тогда как это наше тело в существе своем дебело. Так и душа, будучи утонченною, облеклась оком, которым смотрит, и ухом, которым слышит, а подобно сему, языком, которым говорит, и рукою; и одним словом, всем телом и членами его облекшись, душа срастворяется с телом, вследствие чего и совершаются все жизненные отправления…" .

Прежде всего нужно обратить внимание на начальные слова, в которых преподобный Макарий предупреждает, что он хочет изречь "тонкое, глубокомысленное слово", и приглашает читателей выслушать его "разумно". Одно это предупреждение наводит на мысль, что будет изложено учение, необычное для всей Церкви, а следовательно, возможно и необязательное для принятия его на веру всеми членами Церкви. С другой стороны, это предупреждение говорит о чрезвычайной сложности, "тонкости" вопроса, в котором многие положения могут вызвать недоумение читателей. Преподобный Макарий как бы так говорит: "Мне кажется, что о духах можно так мыслить. Но вы, читатели, не спешите возражать, выслушайте меня до конца. Может быть, и вы согласитесь с моим мнением". С каким же мнением? По - видимому, с мнением о телесности духа и ангела. Но что же здесь "тонкого" в этом учении? Это учение скорее можно назвать "грубым", почти материалистическим. В чем же здесь "глубокомыслие"? Очевидно, тонкость учения состоит не в том, что этому, на первый взгляд, простому изречению следует придать несколько иной смысл, и, по всей вероятности, такой же смысл, какой мы видели у Святителя Иоанна Дамаскина, а именно, что сотворенные духи, хотя и бесплотны, хотя и невещественны, но в сравнении с Духом Божиим они оказываются грубыми и "почти телесными", или они имеют как бы "низшую степень духовности", в то время как Бог имеет высшую и несравненно чистую духовность.

Но даже допустим, что святой Макарий хотел здесь показать свое убеждение в телесности духов и ангелов. В таком случае мнение Преподобного можно считать лишь частным мнением, а не верованием всей Христовой Церкви. Преподобный Макарий и не претендовал на это, не заставлял принимать всех своих читателей именно его взгляд, как это делает епископ Игнатий.

Каково же мнение Церкви в данном случае? На этот вопрос даст нам ответ маленькое примечание издательства в собраниях бесед преподобного Макария, помещенное при 9-й главе 4-й его беседы после слов: "…и Ангел, и душа, и демон, по собственной природе своей, есть тело". Вот это примечание Московской Духовной Академии:

"Сие разуметь должно в смысле не отрешенном, но относительном. Иоанн Дамаскин (см. точное изложение православной веры кн.2, гл.3) говорит: "Ангел есть существо бестелесное… Бестелесным же и невещественным называется Ангел по сравнению с нами…" и так далее . Приводится упомянутое уже нами изречение святителя Иоанна Дамаскина. Вот голос Церкви! Вот богословское указание на то, как нужно читать эти слова: "Разуметь не в смысле отрешенном, но относительном"! Да и само свидетельство святителя Иоанна играет здесь роль доказывающего, что телесность духов никак нельзя понимать в прямом смысле! Не следует забывать, что такое примечание сделано во всех решительно изданиях творений преподобного Макария, а все эти издания проходили цензуру Священного Синода Русской Православной Церкви.

Но, может быть, преподобный Макарий в других местах своих творений глубже развивает свое учение? Нет, этого не встречается. Наоборот, вот как он говорит в иных местах о природе души: "Душа не от Божия естества и не от естества лукавой тьмы, но есть тварь умная, исполненная лепоты, великая и чудная, прекрасное подобие и образ Божий…" . Или вот что говорит святой Макарий в своей 46-й Беседе: "…Когда душа прилепляется ко Господу, и Господь, милуя и любя ее, приходит и прилепляется к ней, и разумение ее непрестанно уже пребывает в благодати Господней, тогда душа и Господь делаются единый дух, единое срастворение, единый ум" (глава 3)…

"…Итак, подлинно душа - дело великое, Божие и чудное. При создании ее такою сотворил ее Бог, что в естестве ее не было порока, напротив того, сотворил ее по образу добродетели Духа…". "Одним словом, создал ее такою, чтоб соделаться ей невестою и сообщицею Его, чтобы и Ему быть в единении с нею, и ей быть с Ним в единый дух, как сказано: "Прилепляйся же Господеви, един дух есть с Господем" (1Кор.6:17)…" .

Как может телесная, вещественная, хотя бы и очень тонкая душа быть "одним духом" с Господом? Это возможно лишь для "умной твари", созданной как "прекрасное подобие и образ Божий". Значит святой Макарий, если и предполагал изложить некоторую особую мысль о тварных духах, то эта мысль так и оставалась его личным частным мнением, хотя и весьма "тонким". А следовательно, никто в Церкви Божией не должен дерзать, ухватившись за такое мнение, основывать на нем обязательное для всех верующих учение.

Приводит епископ Игнатий и изречение святого Иоанна Кассиана Римлянина: "Хотя мы называем многие существа духовными, каковы ангелы, архангелы и прочие силы, также самая душа наша, или каков этот тонкий воздух, но их никак не должно признавать бестелесными. Они имеют соответственное тело, в котором существуют, хотя несравненно тончайшее нашего тела. Они суть тела, по мнению апостола, который сказал: "…и телеса небесная, и телеса земная…", и опять: "Сеется тело душевное, восстает тело духовное" (1Кор.15:40,44), чем ясно указывается, что бестелесен один только Бог. (Собеседование 7, гл.13…)" .

Как замечает епископ Феофан в своей книге "Душа и ангел не тело, а дух", приведенное изречение преподобного Иоанна Кассиана совершенно не касается сущности ангелов и духов. Преподобный Иоанн считает, что ангелы и духи имеют "соответственное тело, в котором существуют". Следовательно, подразумевается, что тот, кто существует в таком теле, сам не есть тело, но дух. Это тоже своеобразное мнение, не признанное Церковью обязательным, но из него нельзя опять - таки выводить мысль о телесности природы сотворенных духов.

Можно не согласиться с таким замечанием преосвященного Феофана, учитывая дальнейшие выражения преподобного Иоанна Кассиана, где как бы прямо утверждается телесность духов: "они суть тела…" и "…бестелесен один только Бог…" Однако мнение и этого святого говорит лишь о том, что область существа духов - неисследимый край богословской мудрости, в котором можно трудиться и размышлять, но нельзя делать безапелляционных выводов о действительной вещественности человеческой души и других сотворенных Богом духов.

Вот что говорит святитель Григорий Богослов, толкующий в своем 28 Слове о богословии слова Псалмопевца: "Творяй ангелы Своя духи и слуги Своя пламень огненный": "…духом же и огнем называется естество сие, частию как мысленное, а частью как очистительное; потому что и Первая Сущность примет те же наименования. Впрочем, да будет оно у нас не телесно, или, сколько можно, близко к тому…" . Великий Богослов, как видим, не разделяет "нового" учения. Он считает, что лучше верить в "нетелесность", чем в телесность духов, естество которых "мысленное" и "очистительное", а не вещественное, не материальное.

Сравним новое учение о телесности духов с изречениями некоторых других святых Отцов.

Вот что пишет святитель Иоанн Златоуст в своей Беседе на книгу Бытия: "Когда слышишь, что Бог "вдунул в лице его дыхание жизни", разумей, что Он как произвел бестелесные силы, так благоволил, чтобы и тело человека, созданное из персти, имело разумную душу, которая могла бы пользоваться телесными членами… Прежде создается тело из персти, а потом дается ему жизненная сила, которая и составляет сущность души. Поэтому и относительно бессловесных сказал Моисей, что "душа… тела есть кровь его" (Лев.17:14). А в человеке есть бестелесная и бессмертная сущность, имеющая великое преимущество перед телом, и именно такое, какое прилично (иметь) бестелесному перед телом…" .

Святитель Иоанн Златоуст ни слова не говорит о "тонкой" телесности души. Душу он прямо называет бестелесной и бессмертной жизненной силою, которая может "пользоваться телесными членами, однако сама оставаясь бестелесной, подобно и другим бестелесным силам. И нигде в творениях святого Отца нет и намека на причастность души к материальному миру. Наоборот, святитель Иоанн Златоуст часто с восхищением описывает высокие духовные свойства души, восклицая при этом: "Что можно сравнить с душой? Назови всю вселенную, и тогда ничего не скажешь…" .

Имеются у святителя Иоанна Златоуста и замечательные слова о непознаваемости сущности человеческой души: "Мы не знаем с точностью существа ангелов и не можем узнать его, сколько бы мы ни размышляли о нем. Но что я говорю об ангелах, когда мы не знаем хорошо, или вернее, нисколько не знаем даже сущности нашей души?.. Но для чего я говорю: что такое душа по существу? Даже и того нельзя сказать, как она находится в нашем теле…" .

Если невозможно узнать сущность духовной природы души и образа соединения ее с человеческим телом, то тем более нельзя приписывать душе что - то новое, приписывать ей материальность, телесность; и тем более нельзя настаивать на истинности именно такого, а не иного взгляда (т.е. взгляда, которого держался епископ Игнатий). Таков вывод из всех приведенных слов святителя Иоанна Златоуста.

Святитель Григорий Богослов в своем 38 Слове на Богоявление такими словами описывает творение Богом человека, составленного из природы телесной и природы духовной: "Художническое Слово созидает живое существо, в котором приведены в единство то и другое, то есть невидимое и видимая природа; созидает, говорю, человека, и из сотворенного уже вещества, взяв тело, а от Себя вложив жизнь (что в Слове Божием известно под именем разумной души и образа Божия), творит как бы некоторый второй мир, в малом великий; поставляет на землю иного ангела, из разных природ составленного поклонника, зрителя видимой твари, таинника твари умосозерцаемой, царя над тем, что на земле, подчиненного горнему царству, земного и небесного, временного и бессмертного, видимого и умосозерцаемого… творит живое существо, здесь предуготовляемое и преселяемое в иной мир и (что составляет конец тайны) через стремление к Богу достигающее обожения…" .

Он же в Слове 40 на Святое Крещение пишет: "Поелику же мы состоим из двух естеств, то есть из души и тела, из естества видимого и невидимого, то и очищение двоякое; именно: водою и Духом; и одно приемлется видимо и телесно, а другое в то же время совершается нетелесно и невидимо…" .

Опять - таки и у святителя Григория Богослова не содержится мысли о телесности души. Как у него, так и у многих святых Отцов, часто употребляется выражение "из двух природ". Если человек состоит из двух природ, а кроме духовной и телесной природы третьей природы не существует, то, следовательно, в нем помимо тела, безусловно вещественного, вторая природа - душа представляет собою невещественную сущность. Иначе если бы душа была причастна материальности, составляя "тонкую плоть", зачем было бы говорить о двух природах? Тогда и тело, и душа были бы отнесены к одной природе, лишь с некоторой разновидностью.

Святитель Симеон Новый Богослов, как и святитель Григорий Великий, четко различает в человеке две природы, называя при этом душу совершенно невещественною: "В самом деле, - дивлюсь я, - каким образом душа, будучи вся невещественна и имея умное око света, пользуется однако чувственным образом и телесными очами…" .

В другом месте преподобный Симеон Новый Богослов говорит: "Душа, как умная сила, единична и проста и не сложена из разных частей…" . В своем 13 Слове он называет душу "невещественной, простой и несложной…" , а в 34 песне Божественных гимнов говорит: "Поистине по образу (Его) душа всякого человека - словесный образ Слова…" , чем вполне ясно подразумевает душу как совершенно нематериальную сущность. Вот что он же пишет в своем 27 Слове: "Пока она (душа) находится в теле сем, посредством тела видит и познает вещественное; но коль скоро отделится она от тела, в тот самый час отделяется она и от сношения со всем вещественным, перестает видеть то и помышлять о том, а вступает в соотношения с невидимым и мысленным…" .

Все приведенные места из творений преподобного Симеона Нового Богослова красноречиво свидетельствуют о совершенно ясном понимании им человеческой души, как сущности невещественной, абсолютно бестелесной, без всяких признаков "тонкой" вещественности.

Итогом обзора высказываний святых Отцов по вопросу о природе духов будет конечный вывод, что все св. Отцы единодушно признавали нематериальность душ и ангелов. Если же некоторые из них и придерживались особого мнения о "вторичности" духовной сущности души, то этим самым никто из них никогда не ставил душу в разряд предметов, причастных материи. А следовательно, сравнивая оба учения о природе сотворенных духов, приходим к выводу, что учение епископа Феофана о безусловной их духовности ближе к общему святоотеческому мнению, ближе к общеправославному пониманию этого предмета, чем своеобразные высказывания преосвященного Игнатия (Брянчанинова)…

Объединяя все сказанное выше, приходим к следующим заключениям.

Епископ Игнатий считает, что тварные духи (души) - материальны, вещественны, хотя их материальность и очень тонкая в отличие от прочих предметов вещественного мира, имеющих материальность грубую. Душа человека, например, имеет весь внешний вид человека: глаза, уши, лицо, голову, руки, ноги и пр. Душу можно измерить, взвесить. Словом, душа - это некоторая тонкая, эфирная, нежная копия человеческого тела.

Епископ Феофан утверждает, что дух, душа, ангел - безусловно невещественны, не состоят ни из каких материальных частиц. Душа человека, например, не имеет ни частей тела, ни органов, подобных органам живого человека. Душу нельзя измерить, взвесить, ощутить.

Как было указано выше, ни Священное Писание, ни учение святых Отцов Церкви, ни данные гуманитарных и естественных наук не представляют достаточно веских доказательств справедливости учения епископа Игнатия, в то время как представляют множество данных в пользу учения епископа Феофана…

Насколько же учение о духе, душе и теле является способствующим спасению человека?

На этот вопрос сам преосвященный епископ Феофан отвечает таким образом: "Дотолковались мы с вами, что у человека есть три яруса жизни: духовный, душевный и телесный, что каждый из них дает свою сумму потребностей, естественных и свойственных человеку, но одни - выше, другие - ниже, и что соразмерное удовлетворение их дает человеку покой. Духовные потребности выше всех, и когда они удовлетворяются, то другие хоть и не будут удовлетворяемы, покой бывает, а когда они не удовлетворяются, то, будь все другие удовлетворяемы богато, покоя не бывает. Почему удовлетворение их и называется "единым на потребу"…" .

Все сочинения епископа Феофана, в которых говорится о духе, душе и теле, проникнуты этим стремлением: как научить людей достигнуть этого "единого на потребу". Великой отеческой любовью, заботой о спасении, заботой о духовной жизни веет от наставлений преосвященного Феофана, неизменно разделяющего внутреннюю жизнь человека на три сферы: дух, душу, тело. Если бы все сочинения епископа Феофана можно было бы собрать в единую большую книгу и потребовалось бы дать ей самостоятельное название, то она была бы по праву названа только двумя именами: "Что есть духовная жизнь и как на нее настроиться", или "Путь ко спасению". И если бы потребовалось кратко дать ответ на вопрос: что такое духовная жизнь, то ответ был бы таков - это путь ко спасению. А если бы был задан вопрос: в чем состоит путь ко спасению? - Последовал бы ответ: в духовной жизни, в возрастании человека в духе, в господстве духа над душой и телом.

Святитель Феофан говорит: "Когда удовлетворяются духовные потребности, то они научают человека поставлять в согласие с ними удовлетворение и прочих потребностей, так что ни то, чем удовлетворяется душа, ни то, чем удовлетворяется тело, не противоречит духовной жизни, а ей пособствует,- и в человеке водворяется полная гармония всех движений и обнаружений его жизни,- гармония мыслей, чувств, желаний, предприятий, отношений, наслаждений. И се - рай!" … Вот к чему ведет своих последователей преосвященный Феофан - к достижению рая на земле через правильное развитие в себе духовной жизни.

Примечания
1. От греческих слов: tricwz - трояким образом - и h tomh - сечение, различие, отделение.
2. Письма Московского Митрополита Филарета к покойному Архиепископу Тверскому Алексию. (1843-1867). Письмо 26.- М., 1883.- С.27.
3. Слово о смерти // Соч. епископа Игнатия (Брянчанинова). - СПб., 1865. - Т.II. - С.585.
4. Сочинения епископа Игнатия (Брянчанинова). - СПб., 1865. - Т.II. - С.745-746.
5. Беседы и слова преп. Макария Великого: Беседа 7, глава 8, Перевод Моск. Дух. Акад. - 1820.
6. Еп. Феофан. Что есть духовная жизнь и как на нее настроиться? - М., 1904. - С.49.
7. Слово о смерти // Сочинения еп. Игнатия (Брянчанинова). - СПб., 1865. - Т.II, - С.591-596.
8. См. Введение настоящей работы. - С.7.
9. Сочинения еп. Игнатия (Брянчанинова). - СПб., 1865. Т.II. - С.592.
10. Там же. - С.591-593.
11. Там же. - С.592.
12. Матвеевский П. Поучения Игнатия, епископа бывшего Кавказского и Черноморского // Странник. - 1863. - Сент. - С.28.
13. Еп. Феофан. Душа и ангел не тело, а дух. - М., 1913. - С.210.
14. Сочинения еп. Игнатия (Брянчанинова). - СПб., 1865. - Т.II. - С.749.
15. Там же. - С.595.
16. Еп. Феофан. Душа и ангел не тело, а дух. - М., 1913. - С.120.
17. Там же. - С.121.
18. Там же. - С.122.
19. Слово о смерти // Соч. еп. Игнатия (Брянчанинова). - СПб., 1865. - Т.II. - С.593.
20. Еп. Феофан. Душа и ангел не тело, а дух. - М., 1913. - С.127.
21. Там же. - С.129.
22. Слово о смерти // Соч. еп. Игнатия (Брянчанинова). - СПб., 1865. - Т.II. - С.595.
23. Матвеевский П. Поучения Игнатия, епископа бывшего Кавказского и Черноморского // Странник. - 1863. - Сент. - С.30.
24. Деяния Вселенских Соборов. - Казань, 1873. - Т.VII. - С.347.
25. Православное исповедание Кафолической и Апостольской Церкви Восточной. - СПб., 1842. - С.15. - Вопрос 18.
26. Там же. - С.26. - Вопрос 28.
27. Беседы и слова преп. Макария Великого: Беседа 7. - Тр.-Сергиева Лавра, 1904. - С.67.
28. Там же. Беседа 4. - С.28.
29. Сочинения еп. Игнатия (Брянчанинова). - СПб., 1865. - Т.II. - С.591.
30. Св. И. Дамаскин. Точное изложение православной веры. Кн.2. Гл.3.
31. Сочинения еп. Игнатия (Брянчанинова). - СПб., 1865. - Т.II. - С.594.
32. Еп. Феофан. Душа и ангел не тело, а дух. - М., 1913. - С.21.
33. Перевод архимандрита Пимена из Патрологии Миня. Patrologiae cursus complectus. Series graeca. Accurante J.-P. Migne. Tomus XCIV. 1860. S. Joannes Damascenus.
34. Сочинения еп. Игнатия (Брянчанинова). - СПб., 1865. - Т. II. - С.594.
35. Беседы и слова преп. Макария Великого: Беседа 4, глава 9. - Тр.-Сергиева Лавра, 1904. - С.27-28.
36. Там же. - С.27.
37. Там же. Беседа 1, глава 7. - С.9.
38. Там же. Беседа 4. - С.295-296.
39. Сочинения еп. Игнатия (Брянчанинова). - СПб., 1865. - Т.II. - С.594.
40. Творения. - М., 1889. - Часть 3. - С.40.
41. Иоанн Златоуст. - Т.IV. - С.104.
42. Там же. - С.336.
43. Иоанн Златоуст. Против аномеев. - Т.I. - С.528.
44. Творения. - М., 1889. - Часть III. - С.200.
45. Там же. - С.228.
46. Преп. Симеон Новый Богослов. Божественные гимны. Песнь 44. - Сергиев Посад, 1917.
47. Преп. Симеон Новый Богослов. Слова. Слово 24. - М., 1892. - Вып.I. - С.220.
48. Там же. Слово 13. - С.127.
49. Преп. Симеон Новый Богослов. Божественные гимны. Песнь 34. - Сергиев Посад, 1917. - С.146.
50. Преп. Симеон Новый Богослов. Слова. Слово 27. - М., 1892. - Вып.I. - С.242.
51. Еп. Феофан. Что есть духовная жизнь и как на нее настроиться? - М., 1914. - С.65.
52. Там же. - С.65.

Душа и тело

Все теории тела и души, распространенные в мире, можно объединить в три нижеследующие теории:

1. Теория веры

Теория веры гласит, что нет ничего, кроме души или духа. По мнению сторонников этой теории, существуют духовные сущности, отделенные друг от друга по качеству, называемые «души людей», обладающие самостоятельно существующей реальностью прежде, чем они спускаются и воплощаются в теле человека.

Смерть физического тела не влияет на эти сущности, поскольку они духовны, то есть являются сущностями простыми. По мнению сторонников этой теории, смерть - это не более чем разделение между основами, из которых состоит сущность, и поэтому она относится к материальному телу, являющемуся конструкцией из неких основ, каждый раз разделяемых смертью. А душа, как духовное образование, представляет собой простую сущность, в которой нет составляющих, и поэтому она не может разделиться так, чтобы это повлияло на ее строение. В соответствии с этим, душа бессмертна и существует вечно.

Тело, по утверждению сторонников этой теории, представляет собой некое одеяние для души - этой духовной сущности. Душа облачается в тело и через него проявляет свои силы, качества и различные навыки. Таким образом, душа дает жизнь телу, приводит его в движение и предохраняет от любых повреждений. Тело само по себе не имеет жизни, в нем нет ничего, кроме мертвой материи, в виде которой оно и предстает, когда душа покидает его. А все признаки жизни, которые наблюдаются в теле человека, являются лишь проявлением сил души.

Эта теория наиболее распространена, ее положения разделяет большинство людей. Однако она не дает ответа на вопросы: что представляют собой тела всех остальных творений, кроме человека? Есть ли душа и у них? Можно предположить, что у человека есть некая внутренняя часть, называемая «душой», которая облачается в его биологическое тело и приводит его в движение. Но чем тело человека отличается от тел животных, что оно удостоено некой внутренней части, называемой «душа»?

Сегодня наука позволяет производить замену различных органов тела, и если не сейчас, то через несколько десятков или сотен лет, сделает возможной замену практически всех органов. И в таком случае остается неясным, в чем состоит исключительность тела человека. Возможно, каждое тело предназначено для конкретной души? Согласно этой теории, тело является следствием души, и составляющие души будто бы оказывают воздействие на строение тела, его форму. Но подобное утверждение плохо согласуется с фактом пересадки органов. Оказывает ли она влияние на душу? Или, наоборот, изменения в душе приводят к изменениям тела?

В концепции рассматриваемой теории больше вопросов, чем ответов. Однозначно она утверждает лишь следующее:

·Существует душа и существует тело. Душа представляет собой нечто внутреннее, а тело - нечто внешнее, и одно облачается в другое.

·Душа является вечной частью, а тело - преходящей. Тело живет и умирает, у него своя жизнь, напрямую не зависящая от вечной сущности души.

· Всякий раз, как тело выполняет свою функцию, оно исчезает.

2. Теория дуализма

Это теория апологетов двойственности. По их мнению, тело является совершенным созданием. Оно живет, питается, в мере необходимости заботится о продолжении своего существования и нисколько не нуждается в помощи какой бы то ни было духовной сущности. Однако это тело отнюдь не считается сутью человека. Основу сути человека представляет разумная душа, которая является духовной сущностью, что перекликается с мнением последователей первой теории.

Расхождения в этих двух теориях касаются лишь определения тела. Развитие науки показало, что все необходимые жизненные потребности заложены природой в самом теле, а это не оставляет места для деятельности души внутри тела, ограничивая ее функцию лишь навыками и хорошими качествами, их духовными видами. Таким образом, сторонники дуализма верят в обе теории одновременно, но при этом утверждают, что душа является первопричиной тела, то есть тело является порождением и продолжением души.

Основываясь на наблюдениях жизни животного и растительного мира, данная теория утверждает, что существует тело с его животной душой. Это присуще и людям и всем остальным созданиям. Но существует и особенная, «духовная» душа, которая облачается только в человека. Эта душа может облачаться в тело и покидать его, что означает наличие кругооборотов душ в рамках телесной жизни. Тело при этом продолжает существовать вне зависимости от наличия или отсутствия у него духовной души - его жизнедеятельность обеспечивается животной душой. Таким образом, духовную душу человек получает в особом виде, в особое время, благодаря особым усилиям, и не каждый может сказать, что она у него есть, тогда, как животная душа имеется у каждого.

Такая теория является более удобной. В то время как первая теория оставляет открытым вопрос о животных и растениях, дуальная теория, разделяя тело с его жизненной силой и душу, говорит о ней, как о некой «добавке», облачающейся в тело, однако добавке необязательной - можно жить и без нее.

Современная наука подтверждает, что тело само в состоянии поддерживать себя. Оно не нуждается в силе или участии чего-то подлинно духовного, в каком-то особом отношении Творца. Можно также поддерживать жизнь в органах, отделенных от тела, нужно лишь обеспечивать им питание и выводить наружу шлаки, что даже не требует наличия тела.

По-видимому, человечество действительно раскроет и изучит все эти законы, управляющие жизнедеятельностью биологических видов. И для этого, не нужна какая-то особая связь с Творцом. Тело же души и свет души не относятся к биологическому телу с его животной жизненной силой, они постигаются посредством уподобления свойств, возвышением над природой человека.

3. Теория отрицания

Этой теории придерживаются исследователи, отрицающие наличие в теле некой духовной реальности и признающие только его материальность. Согласно их утверждениям, разум человека также является производным тела. Они представляют тело подобным исправной электрической машине с проводами, протянувшимися от тела к мозгу. Весь механизм приводится в действие вследствие контакта организма с внешними раздражителями и направляется ощущениями «боль» или «наслаждение» в мозг, который дает команду определенному органу, как произвести воздействие. Все управляется посредством нервов-проводов и жил, присоединенных к ним по программе: отдалить орган от источника боли и приблизить его к источнику наслаждения. Именно таким образом, утверждают сторонники теории отрицания, в человеке происходит осмысление и вырабатывается реакция на все жизненные ситуации. А наше ощущение разума и логики внутри мозга подобно снимку, или отпечатку с того, что происходит внутри организма. Ощущение это является неоспоримым преимуществом человека, и представляется возможным благодаря его развитости по сравнению с представителями животного мира.

Согласные с данной теорией встречаются и среди сторонников теории дуализма. Но все же они добавляют к ней некую вечную духовную сущность, называемую ими «душа». По их утверждениям, эта душа является сутью человека и облачается в тело-оболочку.

Таковы, в общем виде, теории, описывающие в гуманитарной науке такие понятия как тело и душа.

Тело и душа как научные понятия в науке каббала

Наука каббала призвана раскрыть для изучающих ее высший мир, причем, в той же мере явственности и достоверности, в которой естественные земные науки раскрывают человеку наш мир. Все известное нам о высшем мире получено учеными-каббалистами в результате непосредственных опытов и исследований на себе как на материале. Поэтому, в науке каббала нет ни одного слова, которое имело бы теоретическую основу - все излагается только как результат практического постижения.

Очевидным для всех фактом является то, что человек по своей природе подвержен сомнениям, и любое заключение, которое человеческий разум определяет как очевидное, по прошествии времени подвергается сомнению. Это приводит к теоретизированию, в отношении прошлых фактов дается другое заключение, которое на некоторое время считается очевидным. И если человек действительно обладает абстрактным мышлением, он ходит по этому кругу всю свою жизнь: очевидность вчерашнего обращается сомнениями сегодня, а сегодняшняя очевидность превратится в сомнения завтра.

Таким образом, в рамках абсолютной очевидности невозможно прийти к уверенному умозаключению больше, чем «на сегодняшний день». И потому, основываясь на научных открытиях, разумеется, невозможно точно охарактеризовать тело и душу. Ведь сколько бы человечество ни продвигалось в общепринятой науке, всегда будут происходить новые открытия, и завтрашний день всегда будет отрицать день вчерашний и день сегодняшний, каждый раз выводя нас на иное направление.

Лишь продолжающиеся исследования тел и окружающих нас явлений природы на неживом, растительном, животном и говорящем уровнях этого мира, дают человеку повод размышлять о более глубокой части, которую он не ощущает. Он просто предполагает, что она существует или ее существует, рассуждая о том, в каких случаях она присутствует внутри тела, в каких случаях выходит из него, и так далее. Это духовная часть, которую наука обнаружить не в состоянии. Однако человек все-таки предполагает наличие этой части вследствие обнаружения тех или иных действий на уровне самой материи. Разумеется, любые научные исследования не касаются души, о ней лишь рассуждают, основываясь на изучении материи. И потому три вышеприведенные концепции о душе и теле не могут считаться объективными.

Каббалисты же, достигая восприятия духовной части, получают возможность исследовать непосредственно душу. Они воспринимают ее так же, как ученые воспринимают материю со всеми ее свойствами, открывая и изучая законы ее существования во всех, даже самых сложных, формах. Постигая духовный материал и его формы - света, облачающиеся в этот материал, каббалисты проводят его исследование так же, как ученые исследуют физическую материю. И потому можно полагаться на их выводы.

Открытое и скрытое

Современная наука уже пришла к пониманию того, что в окружающей нас действительности нет абсолютно очевидного . Каббала же всегда запрещала теоретизирование и использование теоретических выводов, даже на уровне предположений.

Ученые-каббалисты разделяют науку на две части: открытую и скрытую.

Открытая часть науки включает в себя все, что мы понимаем при простом осознании, когда изучение строится на практической основе, без какого-либо теоретизирования, исходя только из практических, опытным путем полученных данных и следующих из этого выводов.

Скрытая часть науки содержит знания, постигнутые нами самими, или полученные от авторитетных источников, но в мере, недостаточной для анализа с позиций здравого смысла и простого осознания. Эта часть знаний временно принимается как «простая вера» и ни в коем случае не исследуется, поскольку в этом случае исследование будет строиться не на практической основе, а на теоретических измышлениях.

Следует принимать во внимание, что термины «открытая» и «скрытая» части науки указывают не на определенные виды знаний, а на осознание человека. Те знания, которые человек раскрыл в реальной практике, называются «открытыми». Знания же, которые еще не получили такую степень познания, определяются как «скрытые».

Из вышесказанного следует, что никогда, ни в одном поколении, не существовало человека, который не имел бы этих двух частей знания - открытого и скрытого. Открытая часть знаний реально постигалась, ее было разрешено изучать и исследовать, поскольку для этого существовала реальная основа. Скрытую от человека часть знаний всегда запрещалось даже пытаться исследовать, потому что в ней человек не имеет никакой реальной основы для истинного исследования. Таким образом, когда речь идет о нашей природе и природе духовной, следует помнить, что, в конечном итоге, это одна и та же природа. Просто доступная для раскрытия часть материальной и духовной природы называется открытой, а то, что человек раскрыть не в силах является скрытой частью.

При этом между постижением природы духовной и природы материальной нет прямой зависимости. Человек может быть каббалистом, постигшим духовную природу, но это не означает, что он досконально знает все законы и явления природы материальной. Все зависит от того, какое соотношение имеют в человеке открытая (раскрываемая в его сосуде души) и скрытая (еще не познанная в сосуде души) части. То, что постигается, - остается и служит основой для более глубоких постижений. Даже когда последующие исследования отрицают предыдущие, все равно последние служат фактической базой для первых, благодаря этому и происходит продвижение вперед. Сегодняшнее никогда не перечеркивает вчерашнее, речь всегда идет о более истинном, более глубоком восприятии. Раз за разом, суммируя результаты исследований, переходят от вехи к вехе и в естественных науках и в науке каббала, получая при этом все более и более внутреннюю картину реальности. Своими исследованиями природы мы каждый раз снимаем новый пласт, все дальше проникая внутрь.

Природа их такова, что всякая новая ступень как будто бы разрушает предыдущую, однако это не разрушение, а созидание. Новая жизнь невозможна, пока не закончится и не исчезнет старая. Но без опоры на все, что переходит от поколения к поколению, от состояния к состоянию, этого не произойдет. При этом не происходит деления на сущность исследователя и объект исследования, поскольку это одно и то же. Мы никогда не раскрываем мир сам по себе, глядя на него со стороны в качестве исследователей. Исследователь раскрывает мир внутри своих органов восприятия (каббалисты называют их «телом» души), соответственно своим качествам. Открывая для себя новую концепцию, ученый обладает соответствующими этому уровню познания эмоциональными (чувства) и рациональными (разум) качествами восприятия. Таким образом, мир является картиной, раскрываемой человеком, а не объективной реальностью.

В соответствии с этим, каббала считает допустимым использовать только достоверные знания, которые были практически доказаны, то есть в реальности и истинности которых у нас не может возникнуть никакого сомнения. Поэтому невозможно принять никакого научного знания о понятиях «душа и тело» из трех вышеуказанных теорий, ибо выводы исходят из религиозных рассуждений. Действительно научные знания о душе и теле могут быть получены только при использовании методики, предоставляемой наукой каббала, поскольку приобретаются они опытным путем и подтверждаются практикой так, что человек не сомневается в их достоверности. И такие доказательства невозможно получить каким-то иным, «духовным» образом. Учитывая вышеизложенное, допускается возможность использовать в определенной степени только третью теорию, занимающуюся исключительно вопросами тела, и лишь те данные, которые доказаны опытом, и по поводу которых нет никаких разногласий. А общие логические объяснения любых теорий каббалой запрещены.

Наука каббала изучает лишь материал и форму, облаченную в материал. На основании полученных данных делаются выводы о человеке и окружающей реальности, в которой он существует. Повторяемость получаемых результатов привела к появлению концепции, согласно которой весь наш мир - это особое восприятие, свойственное нашим органам чувств. В них же определяется и восприятие человеком самого себя. А постижение объективной реальности, которая не зависит от человека, то есть свободна от влияния его «я», является невыполнимой задачей. Каббалисты говорят, что лишь в конце всех исследований, когда человек изменит себя в соответствии с высшей силой и уподобится ей, возможно, он станет способен воспринимать реальность без всякого личного вмешательства, без всяких ограничений - такой, какой она существует вне органов восприятия. Такое состояние названо миром Бесконечности .

В мире Бесконечности нет предела участию человека в картине реальности, которую он меняет своим вмешательством. Тогда он раскрывает, что, в конечном итоге, существует лишь высший свет, наполняющий всю реальность. И, тем не менее, всегда, даже в состоянии мир Бесконечности , все воспринимается внутри человека, внутри его сосуда получения . Сосуд получения улавливает то, что находится внутри него, и кроме этого у человека нет никакого иного средства постижения окружающей действительности. Такое получение информации называется открытой частью науки , а скрытой называется то, что пока не воспринимается самим сосудом, то есть не находится внутри него. Данные, получаемые в открытой и скрытой частях, классифицируются по уровням. Существует множество видов окружающих и внутренних светов: Нефеш, Руах, Нешама, Хая и Ехида , - пять уровней восприятия, каждый из которых, в свою очередь, делится по глубине, интенсивности, ясности восприятия и т.д.

Критика третьей теории

Однако недостаток третьей теории в том, что она чужда духу образованного человека, поскольку уничтожает личность и представляет его в виде машины, приводимой в действие посредством внешних сил. Из нее следует, что у человека нет никакого свободного выбора в своих желаниях, он находится под полным контролем сил природы, все действия совершает по принуждению, не получает ни вознаграждения, ни наказания за свои поступки, поскольку закон вознаграждения и наказания распространяется только на имеющего свободу волеизъявления. Эта теория чужда как религиозным, верящим в вознаграждение и наказание Творцом, и уверенным в своей благой цели, так и нерелигиозным. Ведь согласно этой теории, мы, обладающие разумом, являемся игрушками в руках слепой природы, которая ведет нас неизвестно куда.

Поэтому эта теория не была принята в мире. Было решено, что тело, которое согласно третьей теории называется машиной, не является истинным человеком, а суть человека, его «я», представляет собой невидимую и неощущаемую вечную духовную сущность, в скрытой форме воплощенную внутри тела. Но как эта духовная сущность может привести тело в движение, ведь, в соответствии с утверждением философии, у духовного нет никакого контакта с материальным, и оно не оказывает на него никакого влияния? Таким образом, ни философия, ни метафизика не могут предоставить решения по вопросу о душе.

Сегодня наука в состоянии объяснить наличие различных аномальных явлений. Современные исследования как будто бы не оставляют места для души, однако, вглядываясь в жизнь пристальней, человек все же полагает, что кроме биологической электромашины, называющейся «человек», существует еще что-то, некая духовная часть, выходящая за рамки наблюдаемой природы. Что же дает человеку основания полагать, что в нас присутствует некая вечная часть, остающаяся после смерти тела? Аргументы сторонников этого утверждения ничем не подтверждаются, и потому, безусловно, на них нельзя полагаться. Каббалисты же говорят, что пока человек не ощутит свою душу, ему невозможно объяснить, что это такое, и как он в этом случае будет чувствовать духовный мир.

Ни одна из существующих методик в мире не может утверждать, что она способна показать человеку его душу. Все они основаны на таких «открытиях», которые не выдерживают никакой научной критики, и являются следствием не более, чем психологической реакции.

Так есть ли в нас душа на самом деле? Или мы подобны животным, которые живут и умирают, и даже мысленно не способны наделить себя какой-то вечной частью?

Заключение

Все, что ощущает человек, он ощущает в своих пяти органах чувств. Суммарная картина воспринимаемого в пяти органах чувств анализируется в мозге, сравнивается с известным ему и преподносится сознанию как образ себя самого и картина окружающего мира. Таким образом, как свое тело, так и окружающее его, человек воспринимает как результат ощущений пятью органами чувств. Ни тела, ни окружающего мира как таковых не существует - они являются следствием наших ощущений.

И если бы человек вообще не имел органов ощущений, то не ощущал бы себя. Если бы органы ощущений были иными по количеству или по качеству восприятия, то человек ощущал бы себя иначе, иначе воспринимал свое тело и окружающий его мир: соответственно тем ощущениям, которые поставляли бы ему органы чувств. Все, ощущаемое человеком в пяти органах чувств, называется «раскрытое». Естественно, что у каждого индивидуума своя мера раскрытого, зависящая от его чувственного и умственного развития.

Раскрытое может быть:

· частным, индивидуальным;

·общим - в общем раскрытым всему человечеству на каждом конкретном этапе его развития.

Еще не раскрытое, но потенциально подлежащее раскрытию в будущем, называется «скрытое». Оно также подразделяется на два вида:

·скрытое, которое мы сможем раскрыть когда-либо в будущем в наших пяти органах чувств;

·скрытое, которое мы никогда не сможем раскрыть в наших пяти органах чувств.

Не раскрываемое в пяти органах чувств может быть раскрыто в шестом органе чувств. Каждый человек несет в себе зачаток шестого органа чувств, который он может развить. Методика развития шестого органа чувств называется «каббала». Наподобие ощущений тела и окружающего в пяти органах чувств, ощущение в шестом органе также состоит из двух составляющих:

· тела - называемого «душа»;

· окружающего - называемого «высший мир».

Ощущение высшего мира воспринимается как ощущение вечности, совершенства, всезнания. И тогда человек видит, что три вышеупомянутые теории: веры, дуализма и отрицания, - являются исключительно плодом воображения человеческого разума, не достигшего подлинного духовного раскрытия.