Икона Андрея Рублева «Троица» – вершина русского иконописного творчества, а по мнению некоторых специалистов, ей нет равных и во всем мировом изобразительном искусстве. Так или иначе, ее художественное значение неоспоримо. Что же касается содержания, то, пожалуй, нет иконы более загадочной. Речь идет о решении простейшего на первый взгляд вопроса: кто на ней изображен? В исследовательской литературе на этот счет существуют три гипотезы. Рассмотрим доводы "за" и "против", исходя из вероятных предположений о мировоззрении Андрея Рублева, о той богословской программе, которой он мог руководствоваться при создании этой иконы.
И затем предложим нашу собственную, четвертую гипотезу.
ГИПОТЕЗА ПЕРВАЯ
На иконе непосредственно изображены три лица Св. Троицы: Бог Отец, Бог Сын и Бог Дух Святой.
Ее неубедительность очевидна. Ученик Феофана Грека, воспитанный в строгих традициях византийского богословия, Андрей Рублев не мог и помыслить о возможности непосредственного изображения ипостасей (лиц) «триединого Бога». Отступление в этом вопросе было тем более недопустимо, что еретики – антитринитарии выдвигали на первый план учение священного писания о невидимости и неизобразимости божества. На этом основании они доказывали, что никаких икон, изображающих Бога, вообще быть не может.
ГИПОТЕЗА ВТОРАЯ
На иконе изображен Иисус Христос «по божеству» в сопровождении двух ангелов.
Эта гипотеза соответствует наиболее традиционному в XV веке толкованию данного иконографического сюжета. Согласно Библии (Быт. Глава 18), Авраама и Сарру, живших в дубраве Мамре, посетили три странника. После трапезы и возвещения им о скором рождении сына, двое странников отправились в близлежащие города Содом и Гоморру, которые за их крайнюю развращенность подлежали уничтожению, а третий остался с Авраамом. Церковный историк Евсевий Кесарийский (IV в.) описал икону, находившуюся в его время возле легендарного дуба в Мамре. На ней была изображена трапеза трех странников, которым прислуживают Авраам и Сарра (отсюда этот сюжет получил название «гостеприимство Авраама»). Объясняя, почему центральная фигура странника крупнее двух других, Евсевий писал:
«Это и есть явившийся нам Господь, сам Спаситель наш... Сын Божий явил праотцу Аврааму, каков Он, и дал ему знание об Отце».
Один из крупнейших учителей церкви Иоанн Златоуст (конец IV в.) подтверждает это толкование:
«В куще Авраама явились вместе и ангелы и Господь их; но потом ангелы, как служители, посланы были на погубление
тех городов, а Господь остался беседовать с праведником, как друг беседует с другом, о том, что намерен был сделать».
Этим особым преимущественным положением одного из странников Златоуст объясняет обращение к ним Авраама в единственном числе:
«Владыка! если я обрел благоволение пред очами Твоими...» Быт.18:3.
Наиболее распространенный, в особенности на христианском Востоке, иконографический тип «Троицы» соответствовал именно такому толкованию. Оно подразумевается и в том византийском изображении, которое является ближайшим прешественником "Троицы" рублевского типа: на двойном портрете Иоанна Кантакузина, где он представлен одновременно как Император и как монах, которым он стал после потери трона. Вместе с Патриархом Филофеем (Коккиным) и богословом Григорием Паламой он он активно внедрял в византийком обществе "исихастскую" традицию: обожение души и тела благодатным энергиями Святой Троицы.
Здесь средняя фигура изображена с крестчатым нимбом, что служит указанием на Иисуса Христа, а фигура справа от нас заметно увеличена – указаание на то, что она символизирует Бога-Отца, "одесную" (т.е. по правую руку) Которого сидит Христос.
Доводы в пользу Гипотезы 2:
а.
Андрей Рублев в силу его подразумевающегося богословского «традиционализма» не мог отклониться от общепринятого византийского канона.
б. Боковые ангелы изображены как бы в готовности к движению (собираются идти наказывать Содом и Гоморру), тогда как средний ангел, в отличие от них, пребывает в покое (остается беседовать с Авраамом).
В. Светлая полоса, так называемый «клав», на хитоне среднего персонажа – знак его особого достоинства, отличающий Иисуса Христа от ангелов.
Возражения против доводов в пользу Гипотезы 2:
а.
Андрей Рублев, не выходя за пределы византийской традиции, сумел наполнить ее новым смысловым содержанием.
Икона «Троица» Андрея Рублева резко отличается от предшествующих ей памятников, – считает один из современных исследователей творчества Рублева Г.И.Вздорнов. – Она имеет полемическое содержание и, несомненно, была направлена против еретических толкований догмата».
Это утверждение верно лишь отчасти. Известно, что Рублев в своих богословских «новшествах» опирался на авторитет Сергия Радонежского – «тайновидца Святой Троицы», как его именует житийная летопись. Изображение Троицы на главном клейме иконы "Архангел Михаил с деяниями" на 10-15 лет раньше «Троицы» Рублева, показывает, что направление духовного поиска было уже задано. Рублев завершает его, с гениальным совершенством реализуя замысел, родившийся до него и хорошо ему известный.
б. Как заметил М.В. Алпатов, средний ангел не выделен в смысле отсутствия движения: у него приподнято правое колено, то есть, как и боковые ангелы, он готов встать. Гармоничное сочетание покоя и движения характерно для всех трех фигур и для композиции иконы в целом.
в. Несмотря на стертость изображения, на хитоне правого ангела также просматривается клав зеленого цвета. Правда, на левом рукаве, а не на правом, как у среднего ангела.
Дополнительные возражения против Гипотезы 2:
г. На иконе отсутствуют Авраам и Сарра. Этим иконописец дает понять, что содержание иконы не привязано к библейскому эпизоду «гостеприимства Авраама».
д. Если бы средний ангел изображал Иисуса Христа, то, в соответствии с иконописной традицией, его нимб был бы восьмиугольным или крестчатым. Простой круглый нимб свойствен изображениям ангелов или святых.
е. Нимб среднего ангела заметно меньше, чем нимбы боковых ангелов, что явно противоречит предположению о его более высоком иерархическом положении. Соображение искусствоведа А. А. Салтыкова о том, что уменьшенный размер нимба среднего ангела служит для создания впечатления «глубины» и, следовательно, значительности фигуры среднего ангела, совершенно не убедительно. На иконе Андрея Рублева применена, в соответствии с иконописной традицией эпохи, не прямая, а обратная перспектива, то есть удаленные предметы изображаются крупнее чем близкие. Если бы иконописец хотел создать для средней фигуры впечатление «глубины», он сделал бы его нимб более крупным! К тому же этим было бы подчеркнуто превосходство Иисуса Христа над ангелами. На других иконах того времени нимб средней фигуры изображался либо того же размера, либо крупнее нимбов двух других фигур.
ГИПОТЕЗА ТРЕТЬЯ
На иконе изображены три ангела, понимаемые как «образ и подобие» Св. Троицы.
Этой гипотезы придерживается большинство церковных богословов и некоторые искусствоведы. Как пишет, например, А.А.Салтыков:
«В этом произведении художник изобразил, конечно, не сами ипостаси, а ангелов, в действиях и атрибутах которых
они (ипостаси) проявляются».
Доводы в пользу гипотезы 3:
а.
Основная богословско-полемическая задача Рублева состояла в наглядном изображении «равночестности» трех лиц Св. Троицы; это возможно лишь в том случае, если все три фигуры на иконе являются существами одной и той же природы, в данном случае – ангельской.
В ранней иконографии Троицы идея равночестности выражалась в так называемом «изокефальном» типе икон, распространившимся на Западе еще с IV в. и встречавшимся на Руси в эпоху Рублева. В соответствии с этой задачей три фигуры имели одинаковые размеры и были расположены рядом на одном уровне. У Рублева идея «равночестности» выражена одинаковыми размерами и сферически-симметричным расположением фигур.
б. Ангельская природа фигур на иконе обозначена крыльями и круглыми простыми нимбами.
в. «Непривязанность» изображения к библейскому эпизоду позволяет изменить расположение фигур, символизирующих собой лица Св. Троицы. Средний ангел может пониматься как образ Бога Отца: его центральное положение соответствует в таком случае богословскому учению о Св. Троице как о «соборе равночестных лиц» и в то же время как о «монархии Отца». Такой точки зрения придерживалась, например, столь авторитетный искусствовед, как Н.А.Демина.
Однако большинство исследователей (В.Н.Лазарев и др.) считают, что Рублев расположил образ Отца слева от нас, т.е. по правую руку от центральной фигуры, символизирующей Сына. Решающий довод: повелительный жест руки левого ангела, выражающий идею «монархии Отца».
Оригинальный вариант отождествления лиц предложил архиепископ Сергий (Голубцов), подчеркнувший, что, согласно Символу Веры, Сын должен сидеть «одесную» Отца, то есть по правую руку от Него. Если в центре находится образ Сына, то ангел, символизирующий Отца, должен располагаться по левую руку от Него, то есть справа от нас.
Возражения против Гипотезы 3:
а.
Во времена Рублева (как и до него) не существовало устойчивой церковной традиции, выделявшей трех ангелов, равных по своей значимости. В богослужебных и библейских текстах, в иконографии и церковных сказаниях четко выделяются не три, а два высших архангела – Михаил и Гавриил. Поставить с ними в ряд какое-либо третье ангельское имя затруднительно. Учитывая своеобразную «конкретность» богословского мышления той эпохи, трудно представить, чтобы Рублев, изображая трех ангелов как образ Св. Троицы, не задался вопросом – какие именно ангелы могут служить Ее символом?
В связи с этим неизбежно вставал более принципиальный вопрос: может ли вообще собор трех ангелов любого чина нести в себе полноту образа Св. Троицы? Речь могла идти, конечно, не о полноте образа в смысле совершенства (никакая «тварь Божия», ни человек, ни ангелы не могли претендовать на это), но лишь в смысле внутренней структуры, самого принципа триединства.
б. Крылья в иконографии рублевской эпохи нельзя рассматривать как однозначное указание на ангельскую природу. Так, среди византийских и русских икон XIV-XV вв. нередко можно встретить сюжет «Иоанн Предтеча – ангел пустыни», где пророк Иоанн изображен с крыльями.
На некоторых иконах (в частности, на иконе «Страшный Суд» или «Апокалипсис») с крыльями нередко изображаются монахи-преподобные. Таким образом, крылья в иконографии – это общий символ духовности, они могут принадлежать как ангелам, так и святым, достигшим особой степени одухотворения своей человеческой природы.
в.
При любом способе отождествления лиц по-прежнему остается непонятным уменьшенный размер нимба среднего ангела. Будь он образом Сына или, тем более, Отца, такое его «умаление» по сравнению с двумя другими ангелами было бы ничем не оправдано.
г.
Чаша с головой тельца на престоле – безусловно, символ евхаристии, т. е. «причащения телу и крови» Иисуса Христа как человека. Если Андрей Рублев хотел изобразить именно ангелов, то непонятно, почему он подчеркивает евхаристический характер трапезы. В рамках церковной традиции мысль о причащении ангелов плоти и крови Иисуса Христа представляется совершенно недопустимой, поскольку сами ангелы плоти и крови не имеют. Конечно, в библейском описании «гостеприимства Авраама» указывается, что странники ели и пили, но в этом эпизоде ангельская природа странников явным образом никак не подчеркивается.
В тексте Библии говорится, что к Аврааму пришли «три мужа», так что у Авраама не возникает сомнения, что это – три человека, для которых надо приготовить трапезу. В другом эпизоде жители Содома не опознают ангелов в двух странниках и принимают их за обыкновенных людей. Лишь благодаря пророческому прозрению Авраам постигает, что к нему явился Господь в сопровождении двух ангелов, принявших человеческий образ: в некоторых преданиях утверждается, что это были Михаил и Гавриил. Одна из возможностей богословского понимания этого эпизода заключалась в том, что ангелы временно «вселились» в каких-то конкретных людей, живших при Аврааме.
Поскольку все изложенные гипотезы встречают серьезные возражения, мы позволим себе высказать еще одну, и попытаемся ее обосновать.
ГИПОТЕЗА ЧЕТВЕРТАЯ
На иконе Андрея Рублева изображены три человека, являющие собой образ Св. Троицы.
Доводы в пользу Гипотезы 4:
а.
Согласно текстам Священного Писания и учению Церкви, среди всех сотворенных существ полнота образа Божия принадлежит исключительно человеку.
«И сказал Бог, – повествует Библия – сотворим человека по образу Нашему, и по подобию Нашему... И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его...».
Быт. 1:26-27.
Про ангелов же говорится:
«Они суть служебные духи, посылаемые на служение для тех, которые имеют наследовать спасение». Евр.1:14.
По учению отцов церкви, Бог, желая соединиться со своим творением, стал человеком, а не ангелом, именно потому, что только человек несет в себе полноту образа Божия и является «венцом творения».
Вполне достоверно предположить, что для Андрея Рублева три человека, обретающие единство в духовной любви, представлялись наиболее совершенным и полным образом ипостасного единства Св.Троицы. В этом его должен был убеждать также один из важнейших новозаветных текстов – так называемая «первосвященническая молитва» Иисуса Христа во время «тайной вечери», где он впервые совершает евхаристию и причащает учеников (Ин. Главы 13 - 17). Обращаясь к Отцу со словами:
«Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе»,
Иисус просит Отца об учениках:
«Да будут едино, как Мы едино» Ин. 17:21-22.
Икона Рублева служила, таким образом, зримым выражением новозаветного определения Бога:
«Бог есть Любовь» 1 Ин. 4:8.
б. Биограф Сергия Радонежского Епифаний Премудрый сообщает, что Сергий призывал
«взиранием на единство святой Троицы побеждать страх перед ненавистной рознью мира сего».
Единство Св. Троицы было для Сергия символом собирания воедино всех людей русской земли. Тот же Епифаний указывает, что Андрей Рублев свою прославленную икону «Троица» написал «в похвалу Сергию», по заказу игумена Никона, ближайшего ученика Сергия Радонежского. Можно утверждать, что в кругу преподобного Сергия возник определенный образ мыслей, самобытный стиль богословствования, и что Андрей Рублев являлся одним из выразителей на языке иконы богословской программы, сложившейся в этом кругу. Убеждение, что человеческая любовь, человеческое соборное единство является наивысшим воплощением Св.Троицы, должно было сообщить проповедям Сергия Радонежского и его последователей особое вдохновение и действенность.
в.
Получает естественное объяснение евхаристическая чаша, образующая духовный и композиционный центр иконы. Изображая ипостасное, личностное единение в любви, Рублев дополняет это духовное единение символическим образом единства телесного, достигаемого через причастие. Благодаря причастию, утверждает апостол Павел,
«мы, многие, составляем одно тело во Христе» Рим. 12:5.
г.
Известна уникальная по своему богословскому содержанию икона Троицы конца XIV века, так называемая «зырянская», с рядом признаков, характерных для иконы Рублева: три фигуры за столом
имеют одинаковые размеры; в центре стола евхаристическая чаша; древо расположено непосредственно за спиной средней фигуры, а не растет из горы, как обычно. Кроме того, у этой иконы есть две замечательные особенности.
Во-первых, каждый из персонажей имеет крестчатый нимб, и,во-вторых, возле них помещены надписи на зырянском языке: у левого (от нас) "Сын", у центрального "Отец", и у правого "Дух"!
Одинаковость нимбов указывает на тождественность природы трех изображенных лиц. Поскольку крестчатый нимб по традиции обозначал Иисуса Христа как человека, то отсюда можно сделать вывод, что «Сын» есть человек Иисус, тогда как «отец» и «дух» – два других, «равночестных» ему человека! На это указывает также надписание «отец», «сын» и «дух» вместо «Бог Отец», «Сын Божий» и «Дух Святой».
Эта икона не представляет собой художественного шедевра, но ее принципиальное значение определяется тем, что она создавалась а крае, где в то время был епископом Стефан Пермский, знаменитый «просветитель зырян», ближайший соратник и друг Сергия Радонежского. Икона найдена среди личных вещей Стефана и, безусловно, написана по его заказу, если не им самим: надпись по-зырянски служила целям его проповеди. Можно с определенной уверенностью утверждать, что автор «Зырянской Троицы», как и Андрей Рублев, руководствовался богословскими идеями Сергия Радонежского.
д. Работая вместе с Даниилом Черным в 1408 году во Владимире над росписью Успенского собора, Андрей Рублев имел возможность познакомиться с фреской Владимирского Дмитровского собора конца ХII века: «Авраам, Исаак, Иаков в раю». На этой фреске в центре изображен праотец Авраам, по правую руку – его сын Исаак, по левую – сын Исаака Иаков, ставший, согласно Библии, родоначальником двенадцати колен Израилевых.
Даниил с Андреем, повторяя эту фреску, меняют расположение фигур: по правую руку от Исаака – Иаков, так что каждый оказывается по правую руку от своего отца. Поскольку в Библии часто употребляется именование «Бог Авраама, Исаака, Иакова», приводившееся учителями церкви в качестве доказательства троичности божества, то это изображение несло важную богословскую нагрузку. Авраам, Исаак, Иаков – три человека, являющие собой образ Св. Троицы.
Центральное положение Авраама на фреске Дмитровского собора соответствовало основной идее богословского православного учения о Боге Отце как «источнике» Св. Троицы (Отец «рождает» Сына, Св. Дух «исходит» от Отца). Расположением фигур на фреске Даниила Черного и Рублева подчеркивается другое богословское утверждение: о том, что Сын Божий «восседает одесную Отца». Оба эти положения выражены в Никео-Цареградском («крещальном») символе веры, который верующие повторяют во время каждой литургии.
В этих фресках Андрей Рублев имел дело с авторитетной церковной традицией, согласно которой три человека, связанные глубоким личностным и родовым единством, рассматривались как живой образ Св. Троицы.
Развитие Гипотезы 4:
Если на иконе Рублева изображены три человека, то неизбежно возникает вопрос: изображены ли здесь три святых человека вообще или три конкретных лица? В попытке ответить на этот вопрос мы вступаем в область предположений наиболее спорных, но в то же время наиболее интересных и важных...
Наше предположение заключается в том, что Андрей Рублев изобразил три лица, которые он должен был считать высшими в иерархии человеческих ипостасей. Само наличие такой иерархии не могло вызывать сомнений у богослова той эпохи.
«Иная слава солнца, – пишет апостол Павел, – иная слава луны, иная звезд; и звезда от звезды разнится в славе». «Так и написано, – продолжает Павел, – первый человек Адам стал душою живущею, а последний Адам есть дух животворящий... Первый человек из земли, перстный; второй человек – Господь с неба». 1 Кор. 15:41-47.
Этот текст мог стать для Андрея Рублева ключевым.
Итак, «первый человек» – праотец Адам, который, несомненно, среди всего человеческого рода имел наибольшие основания рассматриваться как ипостасный образ Бога Отца. «Второй человек», «Господь с неба» – это, конечно, Иисус Христос, который, согласно христологическому догмату, будучи Богом, послужил первообразом самого себя как человека. Кто же тогда «третий человек» – «последний Адам» ? Помедлим с ответом на этот вопрос – рассмотрим сначала тему «Адам-Иисус» в контексте рублевской иконы.
Параллель между «ветхим человеком» Адамом и «новым человеком» Иисусом часто встречается а текстах Нового завета, в догматических и литургических текстах, в творениях «отцов церкви» и церковных песнопениях.
В иконографии человек Иисус Христос изображается рядом с Адамом в очень важном и распространенном в средние века сюжете – в иконе «воскресения Христа», которая иначе называется «сошествие во ад». Первое, что совершает Иисус Христос, сломивший «врата ада» – он выводит оттуда своего праотца Адама (вместе с Евой и рядом ветхозаветных праведников). В те времена довольно широко бытовало мнение, что это «изведение из ада» означало также
телесное воскресение вместе с Христом целой плеяды ветхозаветных праведников. Адам и Ева, хотя и согрешили, но считались праведниками ввиду их искреннего покаяния. Это мнение подтверждалось текстом из евангелия от Матфея, описывающем события после смерти и воскресения Иисуса Христа:
«И гробы отверзлись; и многие тела усопших святых воскресли, и, выйдя из гробов по воскресении Его, вошли во святый град и явились многим». Мф. 27:52-5.
Согласно средневековому преданию, гора Голгофа, на которой распяли Иисуса, была местом захоронения Адама. Это отражено в распространенном иконографическом сюжете: голова (череп) Адама под голгофским крестом. Согласно церковному преданию, капли крови Иисуса, впитавшись в землю, достигли костей Адама и воскресили его. Как и все его современники, безусловно веря этому преданию, Андрей Рублев должен был представлять себе Адама уже искупленным от греха, воскресшим телесно и пребывающим на небесах у престола Божия.
Итак, Андрей Рублев имел достаточно оснований в церковной традиции для того, чтобы поставить рядом (точнее, посадить за одной трапезой) Иисуса и Адама. Проводимая в Новом завете параллель между этими двумя лицами указывала на их человеческую «равночестность», на равенство «масштабов» в соборной иерархии человеческого рода. Разумеется, Иисус Христос «по божеству» мыслился бесконечно превосходящим не только Адама, но и самого себя как человека. Иисус и Адам изображены на иконе в своих воскресших, одухотворенных телах, что и подчеркнуто наличием крыльев как символа одухотворенного естества. Возможно, что, изображая крылья, Рублев имел в виду также текст евангелия от Луки о воскресших людях:
«и умереть уже не могут, ибо они равны Ангелам...» Лк. 20:36.
Предложенное толкование позволяет дать непринужденное объяснение ряду символов в иконе Рублева.
Дополнительные аргументы в пользу Гипотезы 4:
а.
Уменьшенный нимб над головой Адама служит напоминанием о первородном грехе; этим как бы «компенсируется» центральное и доминирующее положение Адама по отношению к Иисусу. Конечно, здесь показан образ отношения Бога Отца к Богу Сыну, и Сам Иисус, согласно преданию, оказывал сыновнюю почтительность даже к приемному отцу Иосифу, тем более к праотцу Адаму... И в то же время для христианского сознания Андрея Рублева необходимость
как-то «умалить» Адама перед Иисусом должна была казаться очевидной.
б. Каменные палаты над головой Иисуса символизируют церковь и его самого как «домостроителя» и главу церкви. Некоторые исследователи усматривают в расположении колонн анаграмму IН, т: е. Иисус Назорей – имя, подчеркивающее, что здесь изображен Иисус именно как человек, а не как Бог.
в.
Древо над головой Адама, скорее всего, отражает излюбленный сюжет русских иконописцев той эпохи: «древо Иессеево». В основании древа изображался всегда Адам, на его ветвях располагались ветхозаветные праведники. Иногда «древо Иессеево» мыслилось как родословная Иисуса, восходящая к Адаму. Возможно также, что это одновременно есть символ райского «древа жизни»,
также связанного непосредственно с Адамом.
г.
Может быть дано объяснение цветовой символики иконы. Красновато-коричневый цвет хитона (нижней одежды) Адама символизирует «персть земную», из которой, согласно Библии, Бог сотворил Адама:
«И создал Господь Бог человека из праха земного и вдунул в лицо его дыхание жизни; и стал человек душою живою». Быт. 2: 7.
Имя Адам в святоотеческих толкованиях часто переводилось с иврита как «красная земля», что и могло послужить основанием для выбора окраски хитона Адама. Клав на правом рукаве хитона, имеющий тот же цвет, что и крылья, возможно, указывает на «дыхание жизни», одухотворившее «персть земную».
Голубой цвет хитона Иисуса символизирует его человеческую природу как природу «нового человека». Согласно церковному учению, Иисус-человек является по матери потомком («сыном») Адама; в то же время, будучи зачатым «не от семени мужа», но от Духа Святого, Иисус мыслился как родоначальник «нового человечества», в состав которого сыны Адама входят посредством причастия «телу и крови» Иисуса Христа. Происхождение Иисуса от Адама символизируется цветом жертвенного тельца (этот телец и есть Иисус Христос как Жертва) в евхаристической чаше, совпадающим с цветом хитона Адама. Голубой цвет гиматия (верхней одежды) Адама указывает на его принадлежность, через причастие, к «новому человечеству» Иисуса Христа. Золотистый цвет гиматия Иисуса символизирует его божественную природу: согласно Халкидонскому догмату, Иисус Христос понимался не просто как человек, но как Бог, который, оставаясь Богом, стал также и человеком. Нам остается самое трудное: дать истолкование третьему лицу, изображенному на иконе Андрея Рублева "Троица". Но это – тема следующей статьи.
Советуем прочитать:
ДЕМИНА Н.А. «Троица» Андрея Рублева. М. 1963.
ЛАЗАРЕВ В.Н. Андрей Рублев и его школа. М. 1966.
АЛПАТОВ М.В. Андрей Рублев. М. 1972.
Либерий ВОРОНОВ (профессор-протоиерей). Андрей Рублев – великий
художник Древней Руси. Богословские труды № 14. М. 1975. С. 77-95.
ВЕТЕЛЕВ А. (профессор-протоиерей). Богословское содержание иконы
«Святая Троица» Андрея Рублева. Журнал Московской патриархии 1972.
№ 8. С. 63-75; №10. С. 62-65.
Архиепископ СЕРГИЙ (Голубцов). Воплощение богословских идей в творчестве
преподобного Андрея Рублева. Богословские труды № 22. М. 1983. С. 3-67.
ВЗДОРНОВ Г.И. Новооткрытая икона «Троицы» из Троице-Сергиевой лавры и
«Троица» Андрея Рублева. Древнерусское искусство. Художественная
культура Москвы и прилегающих к ней княжеств. XIV-XVI вв. М. 1970.
С. 115-154.
ИЛЬИН М.А. Искусство Московской Руси эпохи Феофана Грека и Андрея
Рублева. Проблемы, гипотезы, исследования. М. 1976.
САЛТЫКОВ А.А. Иконография «Троицы» Андрея Рублева. Древнерусское
искусство XIV- XV вв. М. 1984. С. 77-85.
Андрей Чернов. ЧТО ЕСТЬ ИСТИНА? ТАЙНОПИСЬ В ТРОИЦЕ АНДРЕЯ РУБЛЕВА. http://chernov-trezin.narod.ru/TROICA.htm
А.Чернов, следуя Н.А.Деминой, принимает то же истолкование фигур, что в Зырянской Троице, и подробно анализирует монограмму IН. К сожалению, я только недавно узнал об этой ценнейшей статье, опубликованной еще в 1989 г. ЛР 2011 г.
Некоторое время назад я был в Московской Третьяковской галерее.
Зал, который я более всего желал посетить, был залом
древнерусской иконописи.
И вот, оставив позади классиков, передвижников и абстракционистов, я попал в вожделенный отдел Третьяковки. С интересом, который показался подозрительным бабушкам-охранницам, так, что те на всякий случай не отходили от тревожной кнопки, я рассматривал великолепные византийские и древнерусские иконы.
Сознание с грустью фиксировало: у нас прихожане не понимают и не любят традиционную каноничную икону именно из-за плохих подделок «под каноничную икону», которые часто висят в наших храмах. Вроде все на месте, а жизни, внутренней энергии, огня в такой иконе нет…
Тогда как настоящая икона несет в себе такое множество смысловых пластов, такое богословие, такую религиозную поэзию…
Настоящая икона просто завораживает, заставляет остановиться и мысленно прикоснуться к Тайне, которую она излучает.
Впрочем, сейчас о иконах вообще говорить не будем.
Меня интересует лишь одна икона, а именно икона преп. Андрея Рублева «Троица» . Это одна из самых прекрасных икон, созданных человеком, а, по мнению ряда богословов и искусствоведов, и вообще самая прекрасная икона из всех известных нам.
Остановившись перед ней, я минут пятнадцать не мог отойти. Ушел, потом вернулся и еще стоял и впитывал сияние, покой, мудрость, исходящие из нее. Икона просто поражала. Лики – одновременно спокойные, одновременно задумчивые и трагичные… Позы, в которых выражены как идея Божественного могущества и таящейся силы, так и мирности, абсолютной согласованности всех замыслов и действий между персонажами. А какой цвет у иконы! Икона написана почти на белом (чуть желтоватом) фоне. Это цвет Божественного сияния, света Фаворского, света Божественного присутствия. Краски наложены слоями: на одну накладывалась другая, поверх нее следующая. Потом еще и еще. Этим приемом мастер достигал того, что из-под одного живописного слоя просвечивал другой и икона обретала объем, становилась словно живой. А отметьте, как мало лишних деталей… Икона ни на миллиграмм не перегружена. Я имею в виду другие иконы Троицы такого типа. На них и Авраам, встречающий путников, и Сарра, и бык, и что-то еще. Не так у Рублева. Абсолютный минимум персонажей и предметов. Аскетизм, заставляющий все внимание сосредоточить на фигурах, которые словно парят на ней в спокойствии, силе, любви и гармонии. (Кстати, фигуры вписаны в невидимый круг, что подсознательно нас вводит в какой-то особый ритм и режим восприятия иконы.) А обратите внимание на стол, перед которым сидят Ангелы Он имеет вид гроба, того гроба, в который был положен Христос после смерти. Однако гроб этот наполнен светом. Почему? Он блистает Пасхальным светом Воскресения.
А… впрочем, остановимся.
Эта икона – поистине окно в иной мир, из которой и нам, грешным, что-то сверкнуло. И, сверкнув, не погасло, но рукой подвижника и молитвенника преп. Андрея оказалось зафиксированным и оставленным нам.
В Третьяковской галерее разрешается фотографировать (без вспышки). Это позволило мне сделать интересные снимки, которыми я с вами уже делился. Вот и сегодня, кроме нескольких других фотографий икон, я рад представить вам рублевскую икону Троицы в хорошем разрешении. В таком разрешении, что вы сможете, увеличив ее, рассмотреть какие-то подробности…
Сегодня я хочу с вами поговорить об этой чудесной иконе. Давайте попытаемся разгадать ее главную тайну, а именно: попытаемся определить, Кто есть Кто на иконе . Ведь, если три изображенных Ангела являют нам Отца, Сына и Святого Духа, то Андрей знал, кого из Ангелов он подразумевает под Отцом, кого под Сыном, кого под Духом Святым, верно?
…Однажды, когда я служил в Казанском кафедральном соборе Санкт-Петербурга, я был свидетелем необычного спора. Там у жертвенника висит копия рублевской «Троицы». И вот однажды у батюшек разгорелся спор: кто из изображенных на иконе Ангелов, по замыслу Андрея Рублева, является Отцом, кто Сыном, а кто Духом Святым. Сошлись на том, что определенно об этом сказать никто ничего не может. «Раз Андрей Рублев не надписал, кто есть кто, то этим самым он подал намек: любого Ангела можно интерпретировать как любого из Лиц Пресвятой Троицы », – сказал один священник. Помолчав, с ним согласились. А что делать, другого-то ответа нет…
Правда ли нет ответа? Или мы просто его не знаем?
Но прежде, чем мы поразмышляем над этим, я хотел бы попросить вас внимательно посмотреть на икону и подумать вот над чем: Кто из изображенных на этой иконе Лиц – Отец? Кто Сын? Кто Святой Дух?
А теперь давайте поговорим об этом.
Когда я стоял перед иконой и думал об этом, я поражался, как черты Сына узнаются мною то в одном, то в другом Ангеле. В чем дело? Ведь не может же быть у нас два или три Сына Божия?
Иконы, на которых изображен сюжет явления Трех Ангелов (а на самом деле – Трех Лиц Пресвятой Троицы) Аврааму, известны и до Андрея Рублева, и после. Но надписи над нимбами (то есть пояснения, где Отец, где Сын, а где Дух Святой) встречаются крайне редко. Это единичные случаи. Ни у одного настоящего мастера такой надписи нет, потому что это противоречит богословию. Как откровение неизобразимого Троичного Бога явление Аврааму может быть передано только символически, в виде трех безличных Ангелов.
На Стоглавом Московском соборе 1551 года это подтверждено следующими словами: «У Святой Троицы пишут перекрестье (в нимбах): иные у среднего, а иные у всех трех. А в старинных иконах и в греческих подписывают “Святая Троица”, а перекрестья не пишут ни у кого. А некоторые подписывают у среднего “IС ХС Святая Троица”. Итак, повелеваем: Писать живописцам иконы с древних образцов, как греческие живописцы писали и как писал Андрей Рублев и прочии, а подписывать “Святая Троица”. А от своего замышления ничего не предпринимать » (рус.пер.)
Напомню, что перекрестье – это «крестчатый нимб». Он пишется только на иконах Иисуса Христа.
Процитированный документ Собора гласит, что можно рисовать крестчатый нимб либо у центрального Ангела, либо у всех трех. То есть получится, что Иисус Христос, кроме Себя Самого, являет Собою и Отца, и Духа.
Но отдельно указывать: Отец или Дух – нельзя. Всю Тайну Лиц Пресвятой Троицы нам являет только Сын – Господь Иисус Христос.
Все это так, «…и все же в рублевской иконе эти Лица, символизируемые Ангелами, как бы стремятся к личностному Своему проявлению: образы Их не лишены известной, пусть и «прикровенной», конкретности в выражении ипостасных взаимоотношений и потому могут быть «определены» если и не как однозначная религиозная «Богозрачная» данность, что, разумеется, невозможно, то хотя бы как данность художественно-символическая. Апофатически признавая вообще всякую условность любого изображения Пресвятой Троицы, душа человеческая, так сказать, на уровне катафатическом все же стремится хотя бы прикоснуться – через откровение «художественного Боговидения» – к Божественно-Личностной тайне Триипостасного Бога…» (диак. Г. Малков)
Это правда. Вот и я, стоя в Третьяковской галерее перед иконой Троицы, силился отгадать: Кто же из этих Ангелов, по замыслу преп. Андрея Рублева, изображает Отца? Кто – Сына? А Кто – Духа Святаго?
Вкратце варианты попыток подобной идентификации Лиц (с указанием сторонников тех или иных вариантов) можно представить следующим образом (перечислены специалисты, которым принадлежат исследования в этом вопросе, или авторитетные богословы):
1-й вариант: слева (от зрителя) – Бог Сын, в центре – Бог Отец, справа - Святой Дух (Такой версии придерживались: Ю.А. Олсуфьев, полностью согласная с ним В. Зандер, Д.В. Айналов с к концу своей научной деятельности, Н.М. Тарабукин, П. Евдокимов, Н.А. Демина, А. Ванже, Г.И. Вздорнов, прот. А. Ветелев);
2-й вариант : слева (от зрителя) – Бог Отец, в центре – Бог Сын, справа – Святой Дух (Н. Малицкий, В.Н. Лазарев, М.В. Алпатов, В.И. Антонова, монах-иконописец Григорий (Круг), Л.А. Успенский и В.Н. Лосский, Р. Майнка, К. Онаш, Г. фон Хеблер, прот. Л. Воронов, прот. А. Салтыков, Э.С. Смирнова);
3-й вариант : слева – Бог Отец, в центре – Святой Дух, справа – Бог Сын (архиеп. Сергий (Голубцов), Л. Кюпперс, прот. И. Цветков);
4-й вариант : слева – Святой Дух, в центре – Бог Отец, справа – Бог Сын (архиеп.Сергий (Голубцов), Л. Мюллер).
Последние две трактовки (3-й и 4-й варианты) предельно субъективны и не выдерживают серьезной критики: за ними, по сути, нет сколько-нибудь общепринятых традиций – ни богословской, ни иконографической.
В целом вопрос сводится к тому (если уж решиться задавать его) – кто же изображен преподобным Андреем (по замыслу иконописца) в центре иконы: Бог Отец или Бог Сын?
Определив, Кто изображен в центре, мы, возможно, получим ключ к вопросу, Кто находится справа, а Кто – слева от центральной фигуры.
Секрет в том, что древние иконописцы (и Андрей Рублев, и другие), действительно, изображая Отца или Духа Святаго, изображали Их через призму изображения Сына Божия.
Мы помним знаменитые слова: «Бога не видел никто никогда; Единородный Сын, сущий в недре Отчем, Он явил » (Ин. 1:18). Или другое: на просьбу Апостола Филиппа показать ему Отца Иисус ответил: «Видевший Меня видел Отца; как же ты говоришь: покажи нам Отца? Разве ты не веришь, что Я в Отце и Отец во Мне? » (Ин. 14:9–10).
Именно поэтому Ангел, изображавший Отца, рисовался с чертами Сына, Сын – открывает нам Отца… Вот тебе и древнерусская темнота и простота, как порой приходится слышать…
Правый от зрителя Ангел рублевской «Троицы» – несомненно, Дух Святой. С этим согласно большинство исследователей иконы.
«В центре же (и символически это вполне оправдано) нам явлен образ Отца, но образ Его художественно целомудренно «замещен» и репрезентируется «ангелоподобным» образом Сына: поэтому центральный Ангел и изображен в каноническом для иконописи одеянии Спаса – в вишневом хитоне и голубом гиматии.
Но одновременно этот символически явленный Ангел – как подразумеваемый под образом Сына Сам Отец – благословляет жертвенную чашу Сына со Святым Агнцем (ибо Сын есть «Приносяй и Приносимый » – в соответствии со словами тайной молитвы Херувимской песни на Литургии верных). Причем Ангел этот как бы вопросительно-призывно обращен к Ангелу, находящемуся по правое плечо от него, то есть к собственно образу Сына, «сопрестольного» Отцу. И здесь будет вполне уместным вспомнить слова Псалмопевца: «седи одесную (то есть справа) Меня, доколе положу врагов Твоих в подножие ног Твоих» (Пс. 109, 1) , или же, например, своего рода вариацию на ту же тему у Апостола Павла - его слова о Сыне, Который «воссел одесную престола» (Евр.1:3) .
Сын есть «Приносяй и Приносимый» . Надо пояснить, что значат эти слова. В Византии были споры: Кому из Лиц Пресвятой Троицы приносится Евхаристическая Жертва во время совершения Литургии? Только ли Богу Отцу или, например, еще и Богу Сыну? Богословы ответили так: и Богу Сыну тоже. Как же так? Неужели Он Сам Себя Себе же и приносит в Жертву? Да. И об этом именно говорит молитва, читаемая священником тайно во время пения Херувимской песни: «Ты еси приносяй и приносимый…» То есть Ты – и Тот, Кто приносит, и Тот, Кому приносится эта Жертва.
Этот левый Ангел, непосредственно представляющий Сына, «прежде всех век» согласного во всем с волей Отца (а точнее – всей Святой Троицы) о необходимости принесения Себя в жертву за падший человеческий род, сдержанно - трепетно-осторожно и покорно - также благословляет искупительную евхаристическую чашу, выражая тем самым Свою готовность пострадать «за жизнь мира»…» (диак. Г. Малков)
Только одно это размышление над тайной иконы Пресвятой Троицы вскрывает огромный пласт православного богословия:
А. Христос добровольно приносит Себя в Жертву для спасения человечества.
Б. Он приносит Себя всей Троице и Самому Себе как Второму Лицу Святой Троицы.
В. Его Жертва есть исполнение воли Отца. Однако и Сам Сын – властен над своею Жизнью. Как Он сказал: «Имею власть отдать ее (жизнь) и власть имею опять принять ее » (Ин. 10:17–18) . Таким образом, Его жертва – добровольное деяние. В этом смысле можно сказать, что Он вместе с Отцом благословляет Себе Самому жертвенную смерть. (На иконе мы как раз и видим, что Ангел, сидящий слева от зрителя, а мы определили, что это Сын, сложил пальцы правой руки в благословляющем жесте. )
То, что левый (к зрителю) Ангел есть Сын Божий , можно понять и по Его одежде, которая есть, по сути, багряница, одежда мученика. Эта багряница светится небесным светом, потому что Пострадавший и Умерший за нас также и Воскрес, и преобразился.
Г. Дело искупления, совершенное Сыном, есть не просто частный факт истории – это дело исполнения Замысла Божия о мире, того, что святые отцы, вслед за Ап. Павлом, называли Домостроительством нашего спасения. На то, что Сын исполнил дело Домостроительства Божьего, намекает дом, находящийся за ним.
О многом еще можно было бы сказать, однако на этом закончим. Посмотрите еще на прекрасную икону преподобного Андрея Рублева. Теперь мы с вами знаем, Кто из Ангелов на иконе изображает Отца, Кто – Сына и Кто – Святого Духа.
Священник Константин Пархоменко
Цель. Воспитание чувства гордости за Отечество.
Андрей Рублев «Троица»
Воспитание духовно-нравственных качеств.
Задачи. Рассмотреть икону Андрея Рублёва с точки зрения особенностей композиции и цветового решения.
В 2015 году день Святой Троицы будет праздноваться 31мая. Это великий христианский праздник.
Икона «Троица» была написана около 1411 года одним из святых учеников преподобного Сергия Радонежского Андреем Рублёвым (1370-1430) и находится в Москве в Третьяковской галерее. Икона писалась в то время, когда Русь находилась под игом монголо-татар, а русские князья постоянно воевали друг с другом. Не было согласия между ними, что еще больше ослабляло Русь.
Иконописцу удалось достичь впечатления согласия, покоя, гармонии. Ответим на вопрос: как ему это удалось?
Рассмотрим особенности композиции.
На иконе мы видим Трех Ангелов, сидящих рядом. Они склонились друг к другу. Боковые фигуры равноудалены от центральной фигуры.
Такой прием называется симметрия .
Уже с этого момента начинается удивительная красота, наполняющая икону чудодейственным светом.
Дело в том, что у древних народов, в том числе и христиан, число три ассоциировалось с кругом – символом жизни.
Повторяемость формы круга мы видим:
вокруг ликов Ангелов (круги-нимбы),
в жертвенной чаше,
в круге на столе, образованном коленями Ангелов.
Перейдем к цветовому решению иконы.
Начнем с того, что всё мироздание древние народы делили на два мира:
мир Бога и мир Человека.
Эти 2 мира противостоят друг другу и в христианском религиозном искусстве. Каждому этому миру принадлежат свои предметы, числа, цвета. Поэтому не случайно выбраны иноком Андреем цвета на иконе.
В одеждах всех Ангелов встречается синий цвет . Синий означал божественность, веру, верность.
Хитон центрального Ангела коричневого цвета.
Коричневый хитон может быть только на Ангеле, который воплощает в себе божественное и земное начало, т.к. коричневый – это смесь синего (божественного) и красного (земного цвета).
Красный – земной человеческий цвет означал огонь, смелость, честность, красоту.
Центральный Ангел - это Иисус Христос, сын Бога и земной женщины Марии.
Он Бог-Сын и принадлежит двум мирам: Божественному и человеческому.
Хитоны боковых Англов синие. Они принадлежат божественному небесному миру.
Левый Ангел в розовом плаще . Розовый – это белый и красный.
Белый цвет – это безгрешность жизни, чистота, мир, правда, добро.
Красный – земной цвет. Этот Ангел - создатель земного мира.
Он Бог-Отец.
Правый Ангел в зелёном плаще.
Зелёный - цвет неувядающей молодости в каждом человеке.
Это Бог - Святой Дух.
За спиной Бог Отца возвышается здание, еще одно указание на то, что именно его волей с чистыми, безгрешными помыслами сотворён МИР.
Над Богом Сыном мы видим вечнозеленое дерево. Вечнозеленое дерево – символ вечной жизни, данной человечеству Иисусом Христом, принявшим смерть за всех нас.
Над Богом Святым Духом мы видим гору (символ высоких помыслов), уходящую в небесные выси, откуда нисходит на нас Святой Дух.
Сияют золотом венцы над головами Ангелов, их крылья тоже золотые. Золотой цвет у древних христиан - это символ Вечного Бога.
Лики Ангелов похожи, т.к. они представители единого Бога. И все-таки они разные, т.к. выражают разные особенности единого Бога:
Бог Отец – создатель, основа всего,
Бог Сын – воплощение совести, готов пожертвовать собой ради Человечества,
Бог Святой Дух. Каждый человек жив силой духа, которая в нем есть.
На иконе изображен момент, когда Бог Сын продемонстрировал готовность пострадать за Человечество и благословил чашу со своей кровью, которая будет пролита в будущем.
Вывод.
Иконописцу с помощью симметрии, повторяемости формы круга и цветового решения удалось достичь впечатления согласия, покоя, гармонии.
Образы трех прекрасных Ангелов всем своим обликом выражают просветленную доброту, умиротворение, одухотворенность мысли. Вместе Ангелы воплощают духовное совершенство, к которому должен стремиться каждый человек
Сюжет знаменитой иконы Андрея Рублёва основан на 18-й главе книги Бытия, повествующей о явлении престарелым праотцам Аврааму и Сарре, возле их шатра у дубравы Мамре, трёх светозарных мужей. Авраам принял необыкновенных путников, поклонился и омыл им ноги, велел закласть лучшего телёнка и испечь пресные хлебы для угощения, чтобы укрепились сердца путников. Ангелы предсказали Аврааму и Сарре чудесное, вопреки естеству, рождение у них сына Исаака, от которого произведет Господь народ израилев. Здесь произошло событие необыкновенное, соответствующее важности происходящего, - под видом Ангелов-странников Аврааму явилось само Троичное Божество.
Этот сюжет приобрёл особое значение для христианской Церкви после принятия на II Вселенском соборе (381 г.) догмата о триединстве Божества и стал одним из самых ключевых в иконографии. «Изображение ветхозаветной Троицы стало рассматриваться как демонстрация единства трёх Лиц, равнозначности и единосущия и одновременно разницы их ипостасей. В новозаветной традиции трапеза у Авраама - прообраз будущей искупительной жертвы и евхаристической трапезы. Поэтому явление трёх Ангелов Аврааму и вкушение ими агнца...воспринимается в контексте космического домостроительства Господня и предвечного совета Троицы о судьбах мира и человечества».
Тайну Святой Троицы человеку постичь невозможно. Можно лишь представить абстрактно, по аналогии с привычным и понятным, или образно через изображение. Единица равняется трём - так «математически» можно выразить эту тайну. Единство мысли, слова и духа, наполняющего мысль, слово и действие, - так проявляются свойства, присущие Святой Троице, в личности человека. Наиболее изобразительно и догматически верно Предвечный совет Святой Троицы выражен в иконе Андрея Рублёва «Троица», о которой и пойдёт речь.
В ней всё надмирно и всё духовно. Не случайно бытовые подробности сюжета опущены. Сара и Авраам выведены за пределы изображения, а немногие детали, композиционно заполняющие пространство иконы, делают изображение символически значимым и необыкновенно точным. Это позволяет сосредоточить внимание на самом сущностном, определяющем богословскую мысль о грядущем преображении всякой твари и вселенной на основе единства и гармонии. Композиция и изображённые детали на иконе имеют прикладное, описательское значение и в то же время содержат глубокий духовный смысл.
Композиция
Композиционный центр иконы - чаша с головой жертвенного агнца, стоящая в центре стола. В свете Евангелия она символизирует евхаристическую чашу с Новозаветным Агнцем - Христом. Стол означает жертвенник, т.е. голгофу, и одновременно престол, т.е. гроб Господень. Не случайно чаша композиционно связана с центральным Ангелом (Сыном), одетым в одежды Христа, благословляющим чашу и принимающим покорно волю Отца (левый Ангел). Интересно, что пространственная форма вокруг фигуры центрального Ангела, образованная силуэтами двух других Ангелов по сторонам от него, тоже прочитывается как силуэт чаши, что ещё раз указывает на особое значение ипостаси центрального Ангела - внутри потира-чаши композиционно может располагаться только Христос. Взгляд от центра, обходя силуэты фигур, плавно скользит по кругу, начиная от центрального Ангела вверх, далее, по часовой стрелке вниз, затем опять вверх - останавливается на левом Ангеле. Левый Ангел-Отец правой рукой благословляет жертвенную чашу, взирая на обращённых к нему Ангелов, и направляет наш взгляд опять в центр, к чаше. «Жест правого Ангела (Святый Дух) завершает символическое собеседование Отца и Сына, утверждая высокий смысл жертвенной любви, и утешает обречённого на жертву Сына». Композиционный круг, в который естественно вписано изображение, символически подчёркивает космологическое значение сюжета. Круг символизирует Вечность и Вселенную, это начальная форма, образующаяся из движения точки вокруг геометрического центра. Вокруг композиционного и смыслового центра иконы - жертвенной чаши!
Символика описательных деталей
Элементы стаффажа композиции имеют иллюстративное значение описания места события: «И явился ему (Аврааму) Господь у дубравы Мамре, когда он сидел при входе в шатёр во время зноя дневного» (т.е. рядом с домом в тени растущего неподалёку дуба). Поэтому элементами этими являются древо, дом и скала (как указание на пустынное место).
Символически эти элементы раскрывают своё смысловое содержание в свете цели и назначения богочеловеческого сотворчества в созданном Богом мире. Палаты - образ домостроительства Господня. Древо - древо жизни вечной, даруемой Св. Духом через крестную жертву. Не случайно оно расположено слева от правого Ангела - Св. Духа и за спиной центрального Ангела-Сына, рождённого в мир и распятого в нём на древе. Скала - образ духовного восхождения и Голгофы. Интересно также и то, что посохи, которые держат Ангелы в руках, будут оставлены Аврааму и из них вырастет древо (благодаря Лоту, поливавшему их водой из Иордана). Это древо будет отвергнуто при строительстве Первого Храма, но пригодится для изготовления креста, на котором будет распят Господь наш Иисус Христос.
Символика цвета
Главный смысл цветового решения иконы - это «фаворская» светоносность, «...т.к. созерцаемое Божество являло собой картину райского горнего мира, иконописец с помощью красок стремился передать возвышенную «небесную» красоту, открывшуюся земному взору... Символичность колорита в иконе особенно ощутима в ведущем звучании сине-голубого, именуемого «рублевским голубцом». Голубой цвет, наряду с тёмно-бордовым всегда был богородичным цветом.
Хочется отметить, что отсутствие в иконе Авраама и Сарры означает лишь, как выше уже было сказано, выведение их за пределы изображения, то есть их незримое присутствие в сюжете остаётся прикровенным. Каждый предстоящий перед иконой стоит на месте ветхозаветных праотцев и делает их зримыми нашим чувственным очам! Это заставляет невольно задуматься, что приносим мы явившемуся нам Божеству, соответствуем ли мы праотцам и Ему духовно? Будет ли это приношение наше холодным равнодушием и враждой к Богу или любовью и милосердием, побеждающим «страх ненавистной розни мира сего», в конечном итоге способны ли мы, вслед за праотцем Авраамом, пожертвовать хотя бы немногим для Бога, для своего ближнего или для посетившего нас пришельца?
Подготовил В. Аншон
12 библейских символов, зашифрованных в "Троице" Андрея Рублева
Импровизация - дело рискованное: могут и в ереси обвинить. Однако «Троица» - яркий пример нарушения церковных канонов. Вместо традиционной многофигурной сцены трапезы в доме Авраама Андрей Рублев изобразил беседу трех ангелов о том, как спасти мир. Теперь икона считается шедевром, а ее автор причислен к лику святых
1
ЧАША
. Это центр композиции - символ страданий Христа, на которые он пойдет ради искупления грехов человечества (в чашу будет собрана кровь распятого на кресте Иисуса). Контуры фигур боковых ангелов также образуют очертания чаши.
2 ГОЛОВА ТЕЛЬЦА
. Символ жертвенности Бога Сына.
3 БОГ ОТЕЦ
. По словам немецкого искусствоведа Людольфа Мюллера, «Отец как «начало и причина всего», как первый среди равных носит на себе знаки власти: помимо центрального положения, это пурпурный цвет одежд и золотая полоса через правое плечо». Наклонив голову в сторону левого ангела, Святого Духа, Бог Отец как бы задает вопрос, который слышал в своем откровении пророк Исайя: «Кого Мне послать? И кто пойдет для Нас [на искупительную жертву]?» Одновременно он подносит к чаше два перста, сложенных в знаке благословения.
4 ЛАЗУРНЫЕ ОДЕЖДЫ
. Символ неземной сущности Бога Отца (как и остальных лиц Троицы).
5 СКИПЕТР
. Символ власти (он есть у всех сидящих за столом).
6 ДЕРЕВО
. В традиционной иконографии это был Мамврийский дуб, под которым отдыхал Авраам. У Рублева дуб превращается в древо жизни, которое Бог посадил в Эдеме.
7 БОГ ДУХ СВЯТОЙ
. В ответ на вопрос Бога Отца Святой Дух устремляет взгляд и поднимает правую руку в сторону ангела, сидящего напротив, то есть в сторону Бога Сына. Это одновременно и жест благословения, и жест повеления. Как писал митрополит Иларион в «Исповедании веры» (XI век), Святой Дух хочет, чтобы Сын шел путем страданий, и одновременно благословляет этот путь.
8 АЛЫЕ ОДЕЖДЫ
. Это аллюзия на библейский сюжет, когда Святой Дух в виде языков пламени снизошел на апостолов.
9 ЗДАНИЕ
символизирует христианскую церковь, именуемую домом Святого Духа.
10 БОГ СЫН
. Его смиренно опущенная голова и взор, направленный на жертвенную чашу, свидетельствуют о готовности исполнить порученную миссию. Правая рука Христа уже приподнята для того, чтобы взять чашу страданий. «В положении его ног, - говорит культуролог Вадим Ланкин, - можно заметить намек на динамику вставания: плащ собранно запахнут, а нижний край его чуть приподнимается, подбирается, обнаруживая готовности встать и пойти в мир».
11 ЗЕЛЕНЫЙ ГИМАТИЙ
(накидка поверх хитона) - символ земного мира, куда сойдет Христос. Сочетание лазурного и зеленого в одеждах Бога Сына символизирует его двойственную природу: божественную и человеческую.
12 ГОРА
. Это символ искупления падшего мира, прообраз Голгофы, на которую суждено взойти Иисусу.
В Ветхом Завете есть рассказ о том, как праотец Авраам принимал у себя Господа. В полуденный зной девяностодевятилетний Авраам сидел возле своего шатра под зеленью Мамврийской дубравы. Вдруг он увидел трех путников, в которых быстро узнал Всевышнего и двух ангелов. Хозяин пригласил странников отдохнуть и подкрепиться. Слуги омыли гостям ноги, а жена Авраама Сарра напекла хлеба. Сам же хозяин дома выбрал лучшего теленка и велел заколоть его. За трапезой Господь предсказал Аврааму, что через год у того родится сын, от которого пойдет народ иудейский - «великий и сильный».
В христианстве этот сюжет, получивший название «Гостеприимство Авраама», был трактован несколько иначе: к Аврааму явился не единый Господь Яхве (иудаизм не знает троичного божества) в сопровождении двух спутников, а вся Святая Троица: Бог Отец, Бог Сын и Бог Дух Святой, - и не в образе странников, а в образе ангелов. Поэтому трапезу в доме Авраама христиане называют также «Ветхозаветной Троицей».
Этот сюжет был весьма популярен у средневековых иконописцев: три ангела, фигуры Авраама и Сарры, накрытый стол, слуга, режущий теленка, - в общем, иллюстрация к библейскому тексту. В начале XV века к теме обратился и Андрей Рублев: его попросили написать образ для Троицкого собора Троице-Сергиевого монастыря (в настоящий момент икона хранится в Третьяковской галерее). Однако из-под кисти вышло нечто совершенно особенное.
Рублев отказался от изображения бытовых деталей и сосредоточился на фигурах ангелов, олицетворяющих три божественных лика. Художник изобразил их беседующими: мир погряз во зле, кого мы пошлем на страдания, чтобы искупить грехи человеческие? Этот вопрос центральный ангел (Бог Отец) задает левому ангелу (Святому Духу). «Я пойду», - отвечает правый ангел, Христос. Так на наших глазах разворачивается сцена благословения на искупительную жертву ради людей. Петербургский историк искусства Владимир Фролов уверен, что так Рублев хотел раскрыть вечный закон мироздания - жертвенность божественной любви. «Отсутствие дополнительных деталей, - говорит ученый, - обнажило замысел и не дает отвлечься на сюжет библейского события».
|
ХУДОЖНИК
Ок. 1360
- Родился в Московском княжестве или Новгороде Великом, вероятно, в семье ремесленника. |
