Существует ли связь мира мёртвых с миром живых? С учётом тех ситуаций и событий, которые иногда возникают на Земле, можно с определённой долей уверенности утверждать, что такая взаимосвязь есть. Рассмотрим обычный житейский пример, наглядно доказывающий, что мёртвые и живые – одно неразделимое целое, а грань между ними чрезвычайно хрупкая и легко преодолимая. Сразу следует заметить, что приведённое ниже повествование не всем внушит доверие. Но тут многое зависит от конкретного человека и от его отношения к извечному вопросу – существует ли жизнь после смерти?

Данная история произошла в 1983 году. Рассказал её человек по имени Алексей. У него глупо погиб племянник, работавший в парашютном клубе инструктором. Он разбился во время прыжка. Вместе с ним разбились две девушки, первый раз прыгнувшие с парашютом. Оказавшись в воздухе, они попали в критическую ситуацию. У них перехлестнулись купола и стропы парашютов. Новички никак не могли разъединиться, чтобы отстегнуть основные парашюты и выпустить основные.

Инструктор прыгнул за ними, приблизился в затяжном прыжке и постарался помочь девушкам-новичкам. Он был в 2-3 метрах от них, когда девушки оттолкнулись друг от друга, и одна из них тут же дёрнула кольцо запасного парашюта. Купол, раскрываясь, впечатался в голову инструктора и размозжил тому всё лицо. Мужчина погиб мгновенно и упал на землю мёртвым. Погибли и девушки, так как их запасные парашюты не успели раскрыться полностью.

Хоронили погибшего инструктора с закрытым лицом. А его родители так и не поверили, что присутствовали на похоронах сына, так как лица его не видели. Алексей тоже сомневался в смерти племянника, но больше потому, что люди до последнего не верят в смерть близкого человека.

Прошло почти полтора месяца после похорон, и в один из холодных зимних дней Алексей возвращался с работы на служебном автобусе. В тепле человека разморило, и он задремал. Разбудил его толчок в бок. Сидящий рядом сослуживец сообщил, что пора на выход. Алексей вышел из автобуса и обнаружил, что ему ещё нужно было ехать две остановки. Ничего не оставалось делать, как идти на трамвай. В лицо дул холодный пронизывающий ветер, и Алексей повернулся к нему спиной. В этот момент он увидел высокого молодого мужчину, одетого в белый полушубок. Погибший племянник ходил точно в таком же.

Поднятый широкий воротник закрывал лицо, но тут мужчина повернулся и посмотрел на Алексея. У того всё замерло в душе от страха и в то же время от радости. Это был похороненный почти полтора месяца назад племянник. Не веря своим глазам, Алексей сделал шаг вперёд и сказал: «Привет, ты что – живой?» Племянник заулыбался и ответил: «Здравствуй, дядя Лёша. Да, я живой. Похоронили не меня, а похожего человека. А я боюсь появляться у родителей, так как меня могут в смерти девушек обвинить и посадить».

А где же ты живёшь, - поинтересовался Алексей. – В посёлке я живу за городом. Там склады вещевые, вот я их и охраняю. Сторожем работаю. Зарплата, правда, не очень, но у меня сейчас нет выбора.

Тут подъехал трамвай, но не тот, который нужен был Алексею. А вот племянник в него сел и крикнул, обернувшись: «Прощай, дядя Лёша!» Трамвай тронулся, а Алексей остался стоят на остановке в растерянных чувствах. И тут его кто-то толкнул в плечо. Он оглянулся и обнаружил с удивлением, что сидит в автобусе, а толкает его сослуживец. Тот сказал: «Просыпайся, тебе сейчас выходить».

Алексей на автопилоте вышел на улице, и лишь на морозе догадался, что встреча с племянником была всего лишь сном. Придя домой, всё рассказал жене. А та авторитетно заметила: «Завтра будет сорок дней, вот он о себе и напомнил». Но Алексея одолевали сомнения. Особенно в его память запали слова о месте жительства племянника. И он решил съездить, посмотреть на эти вещевые склады.

На следующий день уговорил приятеля на работе, у которого была машина, и вечером они поехали в посёлок. Алексей зашёл в местный магазин, так как продавцы в таких маленьких населённых пунктах всех жителей знают. Спросил про высокого парня в белом полушубке. Но женщина за прилавком сказала, что такого никогда не видела.

Складские помещения находились в конце посёлка. На проходной заявили, что нет у них такого сторожа. Вышел Алексей удручённо на улицу и решил зайти в стоящий неподалёку недостроенный домик по малой нужде. В нём не было стёкол, и в помещении гулял сквозняк. Однако дверной проём, ведущий в комнату, был занавешен грязным одеялом. Алексей решил, что это прибежище бомжей и вошёл в комнату. В ней окно было затянуто полиэтиленовой плёнкой. На полу лежали картонные коробки, в углу стояла железная печка. Создавалось впечатление, что в комнате кто-то жил, но давно.

Вошедший толкнул ногой одну из картонных коробок, та перевернулась, и мужчина увидел на полу маленькую красную книжку. Это оказался паспорт. Алексей открыл его и обомлел. Паспорт принадлежал племяннику. После этого был произведён тщательный осмотр комнаты, но больше ничего заслуживающего внимания обнаружено не было. Алексей сунул паспорт в карман куртки и поехал к родителям племянника отмечать сорок дней.

Когда вошёл в дом и хотел рассказать о странной находке, то в кармане ничего не нашёл. Не было там никакого паспорта. Так же его не было и в других карманах. После этого Алексей решил никому ничего не рассказывать, а то ещё не дай бог решат, что у него поехала крыша.

Через неделю Алексей ещё раз решил съездить в посёлок, но уже на автобусе. Поехал в выходной день, и от остановки сразу пошёл к тому дому, где обнаружил паспорт. Но домика не было. От него остался лишь один фундамент. На проходной сказали, что строение сгорело по непонятной причине. Никаких людей в нём не было, но вот почему-то загорелось. А усопший племянник больше никогда не напоминал о себе.

Данный рассказ указывает на связь мира мёртвых с миром живых. Существует мнение, что душа умершего пребывает на Земле ровно 40 дней, а затем отправляется в иное измерение. Вполне возможно, что душа племянника захотела проститься с кем-то из близких ей при жизни людей. Выбрала она для этого Алексея, но это лишь догадка, а вот истину познает каждый из нас, но лишь тогда, когда покинет этот мир .

Во многих религиях существует некое промежуточное состояние между миром реальным и потусторонним. Эти "промежуточные зоны" служат для самых разнообразных целей: в одних релизиях это своеобразный «зал ожидания», куда попадает человек сразу после смерти, в других – место, где происходит суд небесный. Впрочем, возможны варианты.

1. Река смерти

В нескольких религиях были описана река, разделяющая земной мир с загробным. Самой известной является, пожалуй, Стикс, о котором упоминается во многих греческих мифах. Именно в этой реке, текущей в царстве мертвых Аида, Гефест закалял меч, выкованный для Фавна. В воды Стикса погрузили Ахиллеса, чтобы сделать его неуязвимым (уязвимой осталась лишь пятка, за которую держала его мать).

Хубур - легендарная река Месопотамии. Как и Стикс, она непосредственно связана с богами, вот только о неуязвимости речь не идёт. Так же, как в и древнегреческих легендах, умерших через эту реку перевозил лодочник.

В синтоизме описывается река Санзу, через которую нужно переплыть, чтобы добраться до преисподней. Синтоисткая версия является немного более гуманной, чем греческая и месопотамская, поскольку мертвые могли вернуться на Землю на седьмой день, вместо того, чтобы окончательно уходить в загробную жизнь.

2. Хамистаган

В зороастрийской концепции Хамистаган является местом, куда попадают души тех, кто совершал в течение жизни поровну добрых и плохих поступков. В этом месте, в котором не было ни горя, ни радостей, они ждали судного дня. Хамистаган находится между центром Земли и "звездной сферой" и имеет отличительные признаки обеих областей. Хотя это не место для наказания, души, находящиеся там, страдают из-за чрезвычайно холодной или жаркой (в зависимости от конкретного место) погоды.

Существуют и различные области для тех, кто считается правоверным и нечестивым: хорошие люди, которые совершили несколько грубых ошибок, отправлялись в "хорошую" часть Хамистагана. В то же время зороастрийцы считали, что все люди в итоге будут спасены и попадут в рай.

3. Авраамово лоно

В Евангелие от Луки было описано место под названием "Авраамово лоно", куда отправилась после смерти душа нищего по имени Лазарь. Некоторые еврейские писания сравнивают Авраамово лоно с раем, но обычно христиане считают его местом, в которое попадали праведники до воскрешения Христа.

Впоследствии подземный мир был описан, как состоящий из двух частей - Геенны и Авраамового лона, которые были разделены большим заливом между ними. С одной стороны, души нечестивых людей пребывали в состоянии вечного мучения. С другой стороны находились души праведников, которые пребывали практически в райских условиях.

В Новом Завете было сказано, что Иисус якобы "сошел в ад", но точный смысл этих слов является предметом дискуссий между христианскими теологами на протяжении многих веков. Хотя многие современные христианские взгляды считают эту фразу метафорой, традиционная католическая доктрина говорит, что Иисус сошел в ад, чтобы простить праведникам, находящимся там, их первородные грехи и забрать с собой в рай.

4. Бардо

Бардо является тибетской разновидностью лимба, где души умерших в течение 49 дней лицезрели устрашающие и мирные картины. Эти изображения, которые назывались "мандалы мирных и гневных божеств", являются отображением страхов и воспоминаний умершего. Необходимо, чтобы душа в течение этого времени не поддалась страху или соблазну и осознавала иллюзорность видимых ею картин. После этого душа могла попасть в рай.

5. Барзах

Исламский барзах часто сравнивают с католическим чистилищем, но есть много различий между ними. Хотя барзах, как правило, считается границей между этим миром и потусторонним, мусульманские богословы часто спорят даже насчет самих базовых принципов этого места.

Некоторые считают, что Барзах - бесплотное место, где нет физической боли, где не нужна еда и ничто не имеет смысла. Из Барзаха души умерших могут спокойно наблюдать за всем миром, но не могут воздействовать на него. Другие считают, что пребывание в Барзах зависит от поступков человека во время жизни.

Для душ нечестивых в Барзах якобы существуют наказания, а само это место выступает в качестве своего рода прелюдии к Аду. В некоторых традициях утверждается, что живые люди могут взаимодействовать с теми, кто пребывает в Барзахе, через сны. Слово "Барзах" упоминается всего три раза в Коране и только один раз в качестве промежуточного состояния между этим миром и последующим.

6. Жизнь перед глазами

Те, кто стоял на пороге смерти, часто утверждают, что вся жизнь пронеслась перед их глазами буквально за мгновение. Иногда это была вся жизнь от начала до конца, другие же видели несколько избранных моментов. Некоторые утверждают, что общались в это время с умершими членами семьи или некими небесными светящимися существами. Исследования показали, что примерно 25 процентов людей видят свою прошлую жизнь. Люди, перенесшие клиническую смерть, также часто сообщали о полете через туннель, в конце которого горит свет, либо о неком существовании в пустоте.

7. Саммерленд

Саммерленд часто называют "викканскими Небесами", хотя это место на самом деле больше похоже на некое промежуточное, подвешенное состояние. Это место, куда мертвые приходят, чтобы отдохнуть и подумать о своей жизни до своего следующего перевоплощения. Так как Викка является децентрализованной религией, специфика Саммерленда может отличаться в разных трактовках.

Некоторые считают, что предыдущий опыт души повлияет на ее следующую инкарнацию. Например, если кто-то плохо относился к окружающим, то в следующей жизни его ждёт точно такое же отношение. Есть мнение, что следующее перевоплощение человека - это событие, которое можно запланировать. Якобы бессмертная душа узнает с каждым воплощением все больше, пока не узнает достаточно, чтобы выйти на уровень высшего существования. После того, как душа достигнет этого пика существования, она останавливается в цикле перерождения и остается в Саммерленде.

8. Духовный мир и духовная тюрьма

Мормонский Духовный мир - это место, куда попадают праведные души в ожидании дня воскрешения. Взаимоотношения и желания душ ничем не отличаются от желаний людей на Земле. Души имеют ту же форму, что и смертные, но их дух и тело совершенны, поскольку мормоны верят, что все души были взрослыми, прежде чем родились в этом мире.

Мормоны утверждают, что Церковь мормонов в духовном мире организована точно так же, как и на Земле. Священники исполняют там те же задачи, даже после своей физической смерти. В то время как Духовный мир предназначен для праведников, в Духовную тюрьму попадают грешники, которые не верили в Иисуса на Земле.

9. Лимбо для младенцев

Вопрос о том, куда после смерти попадают некрещеные младенцы, очень волновал древнюю католическую церковь, поскольку в Новом Завете не сказано ни слова по этому поводу. Церковь верит в то, что первородный грех отделяет человека от Бога, а также что крещение необходимо для допуска на небо. Тем не менее, дети не являются злыми и их, естественно, нельзя отправлять в ад. В ответ было предложено несколько теорий.

Одной из них является "Лимбо для младенцев" - преддверие ада, где дети будут находиться не под опекой Бога, но не понесут никакого наказания. Смысл состоит в том, что дети не были греховны и не заслуживают наказания, но при этом они не достойны попасть на небеса. Современные католики заявляют, что Бог должен спасти некрещеных младенцев и забрать их с собой в рай.

10. Зал двух Истин

В древнеегипетской религии, прежде чем душа возносилась в Царство Небесное, она попадала в Зал двух Истин. Там она исповедовалась во всевозможных грехах по 42 разным пунктам, после чего ее оценивала богиня правосудия и истины Маат. Грехи и благие поступки взвешивали на специальных весах. Если душа признавалась "чистой", то она попадала на Поле тростника, где не было болезней, разочарования и смерти и жила так, как ей хотелось во время смертного существования. "Черные" души не попадали в ад, которого попросту не было у древних египтян. Такие души бросали в бездну, где их пожирали крокодилы.

Небольшая часовня располагается на территории буддийского храмового комплекса в городе Кавагути префектуры Сайтама (в начале 2000-х этот район вошел в состав «Большого Токио»). Архитекторы не просто реконструировали постройку сорокалетней давности, они выстроили сложный путь к ней, наполненный традиционной символикой, но отвечающий современным представлениям о ритуале прощания. Во-первых, убрали высокие изгороди, разделяющие постройки комплекса. Во-вторых, дорожку, ведущую от храма и зала прощаний к оссуарию, где располагаются захоронения, сделали идеально прямой и засадили деревьями и цветами (визуальная демонстрация смены времен года и хода времени). Таким образом удалось четко разграничить зону погребения и зону почитания. Вокруг этой дорожки организовали символический путь успокоения и памяти с очистительным умывальником, скамейками, несколькими статуями Будды и Бодхисаттвы Кшитигарбхи.

Часовня-оссуарий Хассодэн © Masao Nishikawa

Чтобы, наконец, попасть в оссуарий, надо по ступеням перейти небольшой искусственный водоем, символически разделяющий мир живых и мир мертвых. Общая площадь трехэтажной постройки, отделанной снаружи черными деревянными планками, менее 200 м 2 . Архитекторы выбрали форму правильного восьмиугольника, символизирующую Вселенную. При входе установлен обязательный умывальник. Тусклый свет в этой зоне помогает психологически подготовиться к смене миров. Дальше посетитель попадает на витую лестницу, помещенную в землебитный объем со световым отверстием в самом верху и оказывается почти буквально под землей. Пространство же собственно оссуария продолжает формировать модель Вселенной: пробивающиеся через щели черного бамбукового потолка лучи света воспринимаются как звезды, а подсвеченные дверцы ячеек обозначают планеты.

Часовня-оссуарий Хассодэн © Masao Nishikawa

Архитекторы подчеркивают, что мыслили свою постройку не как мрачный храм скорби, а как место светлой памяти и торжества жизни, важное и даже привлекательное для многих поколений. Такая неотъемлемая и естественная часть семейного досуга: дети сначала приходят сюда совсем маленькими, с родителями, и играют в воде пруда, затем, повзрослев - уже со своими собственными детьми, а в конце жизни находят здесь упокоение и уже их выросшие дети приводят в храм маленьких внуков. Получился предельно наглядный образ вечного круга жизни. И неожиданно символично в этом контексте звучит название бюро, превратившего «архитектуру смерти» в «архитектуру любви».

Часовня-оссуарий Хассодэн © Masao Nishikawa

Часовня-оссуарий Хассодэн © Masao Nishikawa

История религии Зубов Андрей Борисович

«МИР МЕРТВЫХ» И «МИР ЖИВЫХ»

«МИР МЕРТВЫХ» И «МИР ЖИВЫХ»

«Они хоронили своих умерших в земле, – писал С. Г. Ф. Брэндон, – поскольку они были убеждены, что обиталище мертвых находится под землей… Снабжение умерших предметами, в которых они имели нужду в этой жизни, видимо, может быть объяснено тем, что первобытные люди совершенно не были в состоянии представить себе жизнь после смерти как либо иначе, чем жизнь, которую они знали здесь, на земле» . Это высказывание крупнейшего религиоведа в специальной работе, посвященной посмертному суду в верованиях различных народов, примечательно своей характерностью. Но в действительности оно очень оглупляет древнего человека, который прекрасно знал, что преданный земле мертвец лежит там, где его похоронили, не пользуется никакими орудиями и не ест ничего из оставленной в могиле пищи.

Похоронный обряд доисторического человека как минимум должен предполагать, что в сознании совершавших его существовало представление о двойственности человеческой природы, о теле, истлевающем в могиле, и о душе, которая сходит в «обиталище мертвых». Душе соответственно нужны не сами материальные предметы, но их «души». Так же, как на земле телесный человек ест материальную пищу из глиняной чашки и поражает врага боевым топором, так же в мире душ, душа умершего способна вкушать душу пищи и поражать душу врага душой топора. Чтобы человек «испустил дух», чтобы душа разделилась с телом, обязательно должна произойти смерть материального тела. Чтобы души предметов могли стать частью мира умершего, они как материальные предметы также должны умереть. Отсюда – довольно распространенный обычай поздних веков – убивать рабов и жен на могилах их хозяев и мужей и восходящая к неолиту традиция разбивания на могиле посуды и иных предметов из обихода живых. Разрывание одежды в знак скорби по умершему восходит, быть может, к этому же ряду символов.

Но, хотя знание факта двойственной, а то и троичной (дух, душа и тело) природы человека уже можно обнаружить в самые ранние эпохи существования рода Homo, в среднем и даже в раннем палеолите (синантропы Чжоу Коудяна), объяснение им всей полноты погребального ритуала вряд ли возможно. Во-первых, хоронят тело, телу придают эмбриональную позу или позу сна. Значит верят в пробуждение, в возрождение тела, значит – не ограничивают древние инобытие человека жизнью души, а ждут в будущем какого-то чудесного мига, когда души воссоединятся с телами и мертвые проснутся. Во-вторых, разламывание заупокойных даров – довольно поздний и не всеобщий обычай. Скорее – здесь мы сталкиваемся с вторичной рационализацией заупокойного, погребального ритуала. Первоначально и поза, которую придавали телу умершего, и пища, и предметы труда, и оружие, положенные в могилу, подчеркивали, символически обозначали, что умерший жив, что смерть – это временное его состояние.

В иных культурах для знаменования этого факта прибегали к иным символическим рядам и не сопровождали предметами земной жизни погребение. Да и предание земле, зафиксированное с мустьерских погребений неандертальцев, возникло не из желания «приблизить» покойника к подземному обиталищу душ, но, скорее, из простого и одновременно бесконечно глубокого убеждения, что Матери-Земле, из которой тело взято, надо вернуть свое. А она, Земля, когда наступят сроки, возродит семя небесной жизни, Вечному Небу. И опять же, только вторичная рационализация связала обитель душ, царство мертвых, с подземным миром именно потому, что в землю издревле помещали в ожидании воскресения тела умерших. Мы увидим, как борются, как сосуществуют небесное, внеземное и подземное местоположения душ умерших в древнейших письменных культурах – в Шумере, в Египте.

Неолитические погребения, в сравнении с верхнепалеолитическими, могут удивить бедностью погребального инвентаря. В протонеолитический и ранненеолитический период умершие становятся частью мира живых и потому их жизнь не нужно знаменовать погребальными «дарами». Черепа умерших стоят в доме рядом с очагом, кости покоятся близ жертвенника. С теми, кто уже «не существует», так поступать не могут. Мертвые в ту эпоху не просто считались живыми, но их жизнь была существеннейшей опорой жизни живых.

В тех случаях, когда захоронения производились под открытым небом, мы находим на заупокойных алтарях толстый слой золы. В Нахал-Орене он достигает полуметра. Кому приносились жертвы на могилах предков – самим умершим или их Творцу – не ясно. Но совершенно очевидно одно – огненные жертвы не могли приноситься тем, кто обитает «под землей». Огонь возносится от земли к небу и объект жертвы натуфийцев (Нахал-Орен – одно из натуфийских поселений Палестины) имел небесную природу. Когда представления о подземной топографии мира мертвых закрепилось, жертвы мертвым стали совершаться иначе – кровь жертвенных животных должна была напитать землю, а сами жертвенники, например, в греческом культе героя, устраивали ниже уровня земли.

Захоронения с рогами копытного в руках или на груди умершего (например, Эйнан), а позднее с амулетами в виде бычьих голов (Сескло, Фессалия, VI тысячелетие до Р. Х.) безусловно, указывают на цель посмертного странствия – к Небесному Богу. На ожидание странствия указывают нередкие находки скелетов собак рядом с людскими захоронениями (Эрк эль-Ахмар, Убейд, Альмьера). Сбака, проводник охотника в этом мире, оказывается понятным символом верного пути при переходе в инобытие. Собакоголовые Анубисы, Керберы – позднее воспоминание этого ранненеолитического образа.

Характерные для раннего неолита захоронения под полами домов и внутри поселений остаются обычными и в священных городах VII-VI тысячелетий. В Чатал Хююке на площади раскопа в полгектара обнаружено более пятисот захоронений. Хоронили под лежанками жилых домов, причем мужчин – под угловой скамьей, а женщин вдоль длинной стены. Мелларт предполагает, что на этих же скамьях спали живые мужчины и женщины . Кроме того, немало захоронений обнаружено и в овальных ямах вне домов. Довольно много людей похоронено в святилищах. В святилище VI. 10 найдено 32 скелета, в святилище грифов (VII.8) – шесть погребений. Мелларт отмечает, что одежды, украшения и вещи погребенных в святилищах обычно намного богаче и разнообразней, чем у похороненных в домах и в овальных ямах. Ученый предполагает, что в святилищах покоились останки высших жрецов, которые при жизни совершали в них священнодействия. Примечательно, что в хозяйственных двориках и хранилищах запасов захоронения полностью отсутствуют. Это указывает на неслучайность выбора мест погребений чаталхююкцами. Хоронили не там «где попроще», а там, где полагали нужным.

Расположения костей скелета, неполнота скелетов указывают на вторичный характер захоронений в Чатал Хююке, да иначе и невозможно было делать при стремлении горожан жить в одних домах со своими усопшими. Ряд стенописей святилищ показывают, что тела умерших оставляли вне города на легких помостах для экскарнации (распада мягких тканей). Затем очищенные кости заворачивали в одежды, шкуры или циновки и погребали в домах и святилищах. Останки посылались охрой и киноварью, черепа в области шеи и лба красили синей или зеленой краской. С погребенными клали небольшие «дары», но статуэток и керамики нет в могилах Чатал Хююка. Иногда черепа, как и в начале неолита, отделялись от скелетов и помещались открыто в святилищах.

«Священные города» как бы завершают традицию X-VIII тысячелетий до Р. Х. С VI тысячелетия все заметней проступает новая тенденция к разделению миров мертвых и живых. В хассунской культуре (Месопотамия, VII-VI тысячелетия) мертвых, как правило, погребают уже вне поселений. Под полами домов продолжают хоронить только тела детей и подростков. В Библе VI тысячелетия под домами также обнаружены только детские погребения, в которых человеческие кости иногда перемешаны с овечьими. Такие захоронения делались в специальных небольших сосудах. Почти полное отсутствие взрослых погребений говорит о наличии специальных кладбищ.

Такие «кладбища» или переходные к ним формы типа «домов мертвых» вскоре были обнаружены. В Библе это постройка «46-14», под полом которой похоронено более 30 человек, в Телль ас-Саване (Средняя Месопотамия) – постройка «№ 1» VI тысячелетия, под которой в ямах на 30-50 см ниже уровня пола находилось более ста вторичных захоронений.

В это же время из интерьеров жилищ исчезают и черепа умерших родственников, которые раньше нередко ставили вдоль стен и вокруг очага. Те же тенденции заметны и в погребальных обычаях Дунайской равнины VI тысячелетия. Взрослых и здесь редко теперь хоронят под домами, но обычно – вне поселений, в пещерах или на специальных кладбищах.

Причины изменения казалось бы устоявшегося обычая можно понять, поскольку перемены не распространились на детей. Жители среднего неолита почему-то полагали, что именно тех, кто умер во взрослом возрасте необходимо разлучать с домом, предавая земле или на кладбищах или в специальных «домах мертвых». Но чем дети отличаются от взрослых?

Подобно неандертальцам и кроманьонцам, обитатели неолитических поселений полагали, что умершие дети в инобытии станут взрослыми. В том же Телль ас-Саване детские захоронения по инвентарю неотличимы от взрослых, в них нет специальных детских вещей. Поэтому живых смущал не возраст сам по себе, а нечто, лишь отчасти связанное с годами земной жизни, а не с «возрастом» в вечности. Надо заметить, что и в настоящее время в Индии общий для всех индусов закон о кремации умерших не распространяется на детей до пяти-шести лет и на святых. Объясняют эти «исключения» обычно тем, что маленькие дети еще свободны от греха и потому не оскверняют собой землю, а святые подвижники аскезой уничтожили в себе все греховное. Очень возможно, что люди среднего неолита размышляли подобным образом и потому перестали хоронить взрослых в своих жилищах. Взрослые были грешны.

Понятие греха – одно из важнейших в большинстве религий. Суть его в том, что человек своевольно нарушает какие-то установленные Творцом мира законы. Если все в мире – и живое и неживое – естественно следует тем правилам, которые заложены в основание мироздания, то человек может делать это, а может и не делать. Он – свободен. Свобода эта не беспредельна. В чем-то, подобно всем живым существам, человек инстинктивно подчиняется естественному закону – он не в состоянии свободно отказаться от питья, дыхания, сна, хотя может волевым усилием и существенно ограничить свои потребности и желания. Но где-то, и в очень обширной области своих действий, человек свободен вполне. Он может делать другим людям гадости, а может помогать им, он в состоянии жертвовать собой ради ближнего, любимого им, а может и требовать жертвы себе от других людей. Каждый из нас много раз на дню делает, часто того не замечая, такие выборы между добром и злом, хорошим и плохим. Для религиозного ума добро – это не просто то, что люди согласились считать таковым. Добро – это объективное установление Божие человеку, это – воля Божия в отношении человека, это, если угодно, предписанный ему Творцом закон, следуя которому он обязательно достигнет счастья, поскольку Бог – благ.

Напротив, зло – это отход от Бога в своеволие. Презрение к закону, данному человеку Творцом. Поскольку Бог – единственный первоисточник жизни, то отход от Него есть смерть, превращение в ничто. Грех – это и есть такое самоуничтожение, хотя с точки зрения самого совершающего грех человека, он самоутверждается, реализуя поставленные им перед собой цели. Человек не может вполне понять своим умом, почему-то хорошо, а это плохо, желание плохого к тому же часто застилает ему глаза. Отсюда – закон – это объективированная, но не объясненная воля Бога. Во многих религиях именно божественный закон является нитью, ведущей человека к своему Творцу, к блаженству и бессмертию.

Разделение заупокойных обычаев, различия в топографии погребений детей и взрослых с наибольшей достоверностью могут быть объяснены именно сознанием греховности взрослого человека. Но так же и убежденностью в безгрешности младенцев. Поэтому мы можем предположить, что в эпоху неолита грех считался делом рук самого человека, его свободного волевого выбора. Понятно, что младенец такой выбор сделать еще не может и потому сохраняет безгрешность. Умерший взрослый начинает сознаваться, как вместилище грехов, которые могут перейти на живых, продолжающих жить в доме, где он покоится. Ведь мысль о взаимообмене силами живых и умерших за несколько тысячелетий доразделения дома и кладбища уже легла основанием религиозного бытия человека, вызвав к жизни, как мы предположили, и оседлость, и доместикацию. Но тогда, в протонеолите и раннем неолите этот «взаимообмен» воспринимался как благо, теперь же – как вредоносная опасность. И мертвые покидают мир живых. Их обителью отныне становится некрополь – город мертвых, кладбище.

Примечательно, что приблизительно в это же время святилище окончательно превращается в храм, отделяясь от жилища. Живые не только умерших, но и самих себя не считают более достойными постоянного предстояния Богу и святыне. Они грешны в своей повседневной жизни и поэтому, дабы не вызывать гнев Божества лучше Его дом отделить от своего и посещать Дом Божий в особые дни в состоянии очищенности, чистоты.

Не связано ли это обострение переживания греха с проникновением антропоморфизма в иконографию Творца? То есть, когда люди смогли уподобить Бога себе, тем самым, говоря, что они подобны Богу, несут в себе Его образ, они остро ощутили собственное несовершенство, то, что божественное в них подавлено человеческим, доброе – злым.

Как бы то ни было, но в это время в погребениях, по-прежнему бедных инвентарем, встречается часто только один нарочито поставленный предмет – это сосудик различной формы, но всегда небольшой. Иногда таких сосудов несколько. Они ставятся у груди и рук, реже – у ног и темени покойного (Телль ас-Саван). В погребениях самарской культуры (Месопотамия, VI-V тысячелетия до Р. Х.) в руках, на груди или у головы умершего ставилась маленькая каменная фигурка с чашечкой на голове. Дж. Отс, посвятивший этим статуэткам специальную работу, обратил внимание, что украшения фигурки и тела покойного, близ которого она помещена, совпадают . В убейдской культуре (IV тысячелетие) в захоронениях находят керамические тарелки с опрокинутыми на них чашечками.

Судя по более поздним аналогам уже исторического времени, все эти сосудики и чашечки содержали в себе растительное масло. По всей видимости, именно из VI-V тысячелетий идет широко распространенный и ныне во многих религиях западной половины мира обычай умащать тела умерших. Что символизировало масло, елей?

Погребальный сосуд из Телль Арпачии

Драма борьбы со смертью прекрасно отображена в погребальном сосуде из Телль Арпачии (Месопотамия, VI тысячелетие). В нем был предан земле череп. Внешняя стенка сосуда орнаментирована крестами мальтийского типа и бычьими головами. Также изображен огромный погребальный сосуд, над которым склонились два человека. Между их руками чашечка, полная, видимо, елея. Внутренняя стенка содержит сцену битвы умершего со смертью, олицетворенной хищным зверем. Тут же стоит бык и две женщины с распущенными волосами и подчеркнутыми знаками пола держат погребальный плат

Жаркий и сухой климат Переднего Востока быстро иссушает кожу. Под немилосердными солнечными лучами она трескается, начинает сочиться сукровицей, причиняя человеку тяжкие страдания. Но, если в кожу втереть растительное масло, страдания прекращаются. Кожа вновь становится эластичной и мягкой, болезненные трещины быстро врачуются. Должно быть это умягчающее действие масла обратило на себя внимание древнего человека . Кроме того, масло питает огонь светильника. Напитанный им фитиль горит, но не сгорает. Второе качество – прекрасный образ молитвы, первый – милосердия. Соединение двух этих качеств в одном веществе очень хорошо соответствовало религиозному чувству – молитва, устремленная к Богу, вызывает Его милость, которая умягчает раны, причиненные грехом.

Мертвый тем более нуждается в милосердии Божием. Он уже бессилен добрыми делами исправить соделанное им в жизни зло. Близким умершего остается только уповать на милость Творца. И потому сосуды с врачующим елеем ставятся близ тела покойного. Масло – символ исцеления Богом страждущего от пламени греха человека.

Чувство греха, переживание собственной некачественности, испорченности, материализовавшееся в разделении дома с кладбищем и святилищем, в широком использовании елея в погребальном обряде – особенность неолита. Осознав свою несоответственность Творцу, человек с новой драматической силой начинает искать пути преодоления ясно увиденной пропасти между собой и Богом.

Из книги Сутра основных обетов бодхисаттвы Кшитигарбхи автора Буддизм Автор неизвестен -

Польза для живых и мертвых ГЛАВА СЕМЬ В это время, махабодхисаттва Кшитигарбха сказал Будде Шакьямуни: «Почитаемый в Мирах, я могу видеть, что существа в Джамбудвипе совершали грехи телом, речью и умом. Если у них есть какая либо возможность сделать что нибудь хорошее, то

Из книги Загробная жизнь автора Фомин А В

О ТОМ, ПОЧЕМУ НЕ ВСЕХ ЖИВЫХ ХОДАТАЙСТВО ПОЛЕЗНО УМЕРШИМ, И НЕ ВСЕМ УМЕРШИМ ПОЛЕЗНО ХОДАТАЙСТВО ЖИВЫХ Человек должен жить для Бога и для ближних; в его жизни и деятельности должно святиться имя Божье. Деятельность должна быть основана, растворена и направлена небесной,

Из книги История религии автора Зубов Андрей Борисович

«МИР МЕРТВЫХ» И «МИР ЖИВЫХ» «Они хоронили своих умерших в земле, – писал С. Г. Ф. Брэндон, – поскольку они были убеждены, что обиталище мертвых находится под землей… Снабжение умерших предметами, в которых они имели нужду в этой жизни, видимо, может быть объяснено тем, что

Из книги Об учёном незнании (De docta ignorantia) автора Кузанский Николай

Из книги Толковая Библия. Том 5 автора Лопухин Александр

2. И ублажил я мертвых, которые давно умерли, более живых которые живут доселе; 3. а блаженнее их обоих тот, кто еще не существовал, кто не видал злых дел, какие делаются под солнцем. Насилие, угнетение сильных и богатых над слабыми и бедными до такой степени проникли во все

Из книги Толковая Библия. Том 12 автора Лопухин Александр

19. И когда скажут вам: обратитесь к вызывателям умерших и к чародеям, к шептунам и чревовещателям, - тогда отвечайте: не должен ли народ обращаться к своему Богу? спрашивают ли мертвых о живых? Этих знамений довольно для верующего. Ни к чему посему обращаться к разного рода

Из книги Бог и человек. Парадоксы откровения автора Печорин Виктор Владимирович

Глава XV. О воскресении мертвых. С верою в воскресение мертвых стоит в тесной связи и вера в искупление (1-34). Как воскреснут мертвые и в каком теле будут существовать (35-58) 1-34 От церковных, нравственных и литургических вопросов Ап. переходит теперь к догматическому вопросу -

Из книги Библия. Современный перевод (BTI, пер. Кулакова) автора Библия

Из книги Без любви жить нельзя. Рассказы о святых и верующих автора Горбачева Наталия Борисовна

Не мертвых Бог, но живых 23 В тот день подошли к Нему саддукеи, которые утверждают, что нет никакого воскресения мертвых, и спросили Его: 24 «Учитель! Моисей сказал: «Если кто - нибудь умрет бездетным, то на вдове его должен жениться брат умершего и продолжить род брата

Из книги Православно-догматическое богословие. Том II автора Булгаков Макарий

Не мертвых Бог, но живых 18 Также и саддукеи, которые утверждают, что нет никакого воскресения мертвых, пришли к Иисусу и спросили Его: 19 «Учитель, Моисей дал нам такое установление: «Если чей - либо брат умрет бездетным и оставит жену свою вдовой, то пусть другой брат его

Из книги Беседы на Евангелие от Марка, прочитанные на радио «Град Петров» автора Ивлиев Ианнуарий

Не мертвых Бог, но живых 27 Затем подошли к Иисусу некоторые из саддукеев (они отрицают воскресение мертвых) и спросили Его: 28 «Учитель, Моисей дал нам такое установление: «Если чей - либо брат, будучи женат, умрет бездетным, то пусть его брат возьмет вдову его себе в жены и

Из книги Голос дьявола среди снегов и джунглей. Истоки древней религии автора Берёзкин Юрий Евгеньевич

Из книги автора

§ 263. Предварительные обстоятельства всеобщего суда: а) пришествие Господа–Судии живых и мертвых. Пришествие Господа на землю, как Судии живых и мертвых: вот первое великое событие, которое совершится в последний день міра!1) Действительность этого будущего, второго

Из книги автора

§ 264. б) Воскресевие мертвых и изменение живых. В тот же последний день (Иоан. 6, 40, 44) и в то же самое время, как будет совершаться с небеси славное нисшествие Господа на землю, окруженного небожителями, Он послет пред собою ангелы своя с трубным гласом велиим (Матф. 24, 31), и

Из книги автора

8. Бог живых. 12.18-27 - «Потом пришли к Нему саддукеи, которые говорят, что нет воскресения, и спросили Его, говоря: Учитель! Моисей написал нам: если у кого умрет брат и оставит жену, а детей не оставит, то брат его пусть возьмет жену его и восстановит семя брату своему. Было семь

Из книги автора

Праздник живых и мертвых Вернемся еще раз в Музей антропологии и этнографии. В одной из витрин отдела Южной Америки выставлен не очень примечательный на первый взгляд экспонат - рассохшаяся от времени деревянная флейта или, скорее, труба около метра длиной. Посетители

«Они хоронили своих умерших в земле, - писал С.Г.Ф. Брэндон, - поскольку они были убеждены, что обиталище мертвых находится под землей... Снабжение умерших предметами, в которых они имели нужду в этой жизни, видимо, может быть объяснено тем, что первобытные люди совершенно не были в состоянии представить себе жизнь после смерти как либо иначе, чем жизнь, которую они знали здесь, на земле».

Это высказывание крупнейшего религиоведа в специальной работе, посвященной посмертному суду в верованиях различных народов, примечательно своей характерностью. Но в действительности оно очень оглупляет древнего человека, который прекрасно знал, что преданный земле мертвец лежит там, где его похоронили, не пользуется никакими орудиями и не ест ничего из оставленной в могиле пищи.

Похоронный обряд доисторического человека как минимум должен предполагать, что в сознании совершавших его существовало представление о двойственности человеческой природы, о теле, истлевающем в могиле, и о душе, которая сходит в «обиталище мертвых». Душе соответственно нужны не сами материальные предметы, но их «души». Так же, как на земле телесный человек ест материальную пищу из глиняной чашки и поражает врага боевым топором, так же в мире душ, душа умершего способна вкушать душу пищи и поражать душу врага душой топора.

Чтобы человек «испустил дух», чтобы душа разделилась с телом, обязательно должна произойти смерть материального тела. Чтобы души предметов могли стать частью мира умершего, они как материальные предметы также должны умереть. Отсюда - довольно распространенный обычай поздних веков - убивать рабов и жен на могилах их хозяев и мужей и восходящая к неолиту традиция разбивания на могиле посуды и иных предметов из обихода живых. Разрывание одежды в знак скорби по умершему восходит, быть может, к этому же ряду символов.

Но, хотя знание факта двойственной, а то и троичной (дух, душа и тело) природы человека уже можно обнаружить в самые ранние эпохи существования рода Homo, в среднем и даже в раннем палеолите (синантропы Чжоу Коудяна), объяснение им всей полноты погребального ритуала вряд ли возможно.

Во-первых, хоронят тело, телу придают эмбриональную позу или позу сна. Значит верят в пробуждение, в возрождение тела, значит - не ограничивают древние инобытие человека жизнью души, а ждут в будущем какого-то чудесного мига, когда души воссоединятся с телами и мертвые проснутся.

Во-вторых, разламывание заупокойных даров - довольно поздний и не всеобщий обычай. Скорее - здесь мы сталкиваемся с вторичной рационализацией заупокойного, погребального ритуала. Первоначально и поза, которую придавали телу умершего, и пища, и предметы труда, и оружие, положенные в могилу, подчеркивали, символически обозначали, что умерший жив, что смерть - это временное его состояние.

В иных культурах для знаменования этого факта прибегали к иным символическим рядам и не сопровождали предметами земной жизни погребение. Да и предание земле, зафиксированное с мустьерских погребений неандертальцев, возникло не из желания «приблизить» покойника к подземному обиталищу душ, но, скорее, из простого и одновременно бесконечно глубокого убеждения, что Матери-Земле, из которой тело взято, надо вернуть свое. А она, Земля, когда наступят сроки, возродит семя небесной жизни, Вечному Небу.

И опять же, только вторичная рационализация связала обитель душ, царство мертвых, с подземным миром именно потому, что в землю издревле помещали в ожидании воскресения тела умерших. Мы увидим, как борются, как сосуществуют небесное, внеземное и подземное местоположения душ умерших в древнейших письменных культурах - в Шумере, в Египте.

Неолитические погребения, в сравнении с верхнепалеолитическими, могут удивить бедностью погребального инвентаря. В протонеолитический и ранненеолитический период умершие становятся частью мира живых и потому их жизнь не нужно знаменовать погребальными «дарами». Черепа умерших стоят в доме рядом с очагом, кости покоятся близ жертвенника. С теми, кто уже «не существует», так поступать не могут. Мертвые в ту эпоху не просто считались живыми, но их жизнь была существеннейшей опорой жизни живых.

В тех случаях, когда захоронения производились под открытым небом, мы находим на заупокойных алтарях толстый слой золы. В Нахал-Орене он достигает полуметра. Кому приносились жертвы на могилах предков - самим умершим или их Творцу - не ясно. Но совершенно очевидно одно - огненные жертвы не могли приноситься тем, кто обитает «под землей».

Огонь возносится от земли к небу и объект жертвы натуфийцев (Нахал-Орен - одно из натуфийских поселений Палестины) имел небесную природу. Когда представления о подземной топографии мира мертвых закрепилось, жертвы мертвым стали совершаться иначе - кровь жертвенных животных должна была напитать землю, а сами жертвенники, например, в греческом культе героя, устраивали ниже уровня земли.

Захоронения с рогами копытного в руках или на груди умершего (например, Эйнан), а позднее с амулетами в виде бычьих голов (Сескло, Фессалия, VI тысячелетие до Р. Х.) безусловно, указывают на цель посмертного странствия - к Небесному Богу. На ожидание странствия указывают нередкие находки скелетов собак рядом с людскими захоронениями (Эрк эль-Ахмар, Убейд, Альмьера). Собака, проводник охотника в этом мире, оказывается понятным символом верного пути при переходе в инобытие. Собакоголовые Анубисы, Керберы - позднее воспоминание этого ранненеолитического образа.

Характерные для раннего неолита захоронения под полами домов и внутри поселений остаются обычными и в священных городах VII-VI тысячелетий. В Чатал Хююке на площади раскопа в полгектара обнаружено более пятисот захоронений. Хоронили под лежанками жилых домов, причем мужчин - под угловой скамьей, а женщин вдоль длинной стены. Мелларт предполагает, что на этих же скамьях спали живые мужчины и женщины.

Кроме того, немало захоронений обнаружено и в овальных ямах вне домов. Довольно много людей похоронено в святилищах. В святилище VI. 10 найдено 32 скелета, в святилище грифов (VII.8) - шесть погребений. Мелларт отмечает, что одежды, украшения и вещи погребенных в святилищах обычно намного богаче и разнообразней, чем у похороненных в домах и в овальных ямах. Ученый предполагает, что в святилищах покоились останки высших жрецов, которые при жизни совершали в них священнодействия.

Примечательно, что в хозяйственных двориках и хранилищах запасов захоронения полностью отсутствуют. Это указывает на неслучайность выбора мест погребений чаталхююкцами. Хоронили не там «где попроще», а там, где полагали нужным.

Расположения костей скелета, неполнота скелетов указывают на вторичный характер захоронений в Чатал Хююке, да иначе и невозможно было делать при стремлении горожан жить в одних домах со своими усопшими. Ряд стенописей святилищ показывают, что тела умерших оставляли вне города на легких помостах для экскарнации (распада мягких тканей). Затем очищенные кости заворачивали в одежды, шкуры или циновки и погребали в домах и святилищах. Останки посылались охрой и киноварью, черепа в области шеи и лба красили синей или зеленой краской. С погребенными клали небольшие «дары», но статуэток и керамики нет в могилах Чатал Хююка. Иногда черепа, как и в начале неолита, отделялись от скелетов и помещались открыто в святилищах.

«Священные города» как бы завершают традицию X-VIII тысячелетий до Р.Х. С VI тысячелетия все заметней проступает новая тенденция к разделению миров мертвых и живых. В хассунской культуре (Месопотамия, VII-VI тысячелетия) мертвых, как правило, погребают уже вне поселений. Под полами домов продолжают хоронить только тела детей и подростков.

В Библе VI тысячелетия под домами также обнаружены только детские погребения, в которых человеческие кости иногда перемешаны с овечьими. Такие захоронения делались в специальных небольших сосудах. Почти полное отсутствие взрослых погребений говорит о наличии специальных кладбищ.

Такие «кладбища» или переходные к ним формы типа «домов мертвых» вскоре были обнаружены. В Библе это постройка «46-14», под полом которой похоронено более 30 человек, в Телль ас-Саване (Средняя Месопотамия) - постройка «№ 1» VI тысячелетия, под которой в ямах на 30-50 см ниже уровня пола находилось более ста вторичных захоронений.

В это же время из интерьеров жилищ исчезают и черепа умерших родственников, которые раньше нередко ставили вдоль стен и вокруг очага. Те же тенденции заметны и в погребальных обычаях Дунайской равнины VI тысячелетия. Взрослых и здесь редко теперь хоронят под домами, но обычно - вне поселений, в пещерах или на специальных кладбищах.

Причины изменения казалось бы устоявшегося обычая можно понять, поскольку перемены не распространились на детей. Жители среднего неолита почему-то полагали, что именно тех, кто умер во взрослом возрасте необходимо разлучать с домом, предавая земле или на кладбищах или в специальных «домах мертвых». Но чем дети отличаются от взрослых?

Страницы: 1 2